В каком возрасте садятся дети: Когда ребенок начинает сидеть: во сколько месяцев ребенок начинает садиться — Только эффективные знания в удобной для вас форме. Практика и никакой воды.

Содержание

Как пересадить ребенка на двухколесный велосипед

Лето — пора уличного транспорта: самокатов, роликов, гироскутеров и чего только там еще не напридумывали. И все равно ближе всего душа лежит к нашему родному велосипеду. Помните, как сами учились кататься? Как за вами бежал папа, поддерживая за сидение? Или может как вы сами в первую поездку улетели в кусты? Счастливое было время!

И теперь вам самим уже пора пересаживать ребенка с трехколесного железного коня на двухколесный. Или не пора? Может быть ему еще рано? И как сделать это без разбитых коленок и локтей? Редакция Tlum.Ru собрала ответы на эти популярные велосипедные вопросы и сопроводила их комментариями с форума u-mama.

В каком возрасте стоит пересаживаться на двухколесный велосипед?

Как известно, для трехколесного велосипеда возрастных ограничений нет. Если ноги достают до педалей и не ленятся их крутить — вперед. Сейчас особую популярность для малышей приобрел беговел. Это такой малюсенький велосипед без педалей, дети отталкиваются от земли ножками. Самое безопасное транспортное средство для тех, кто еще не готов крутить педали и держать равновесие.

Психологи признают, что пересаживаться на велосипед после беговела гораздо проще. У ребенка пропадает страх и развиваются необходимые для езды навыки, поэтому сейчас рекомендуется при возможности начинать именно с такого странного вида транспорта, а только потом пересаживаться на трех- или двухколесный велосипед.

_{БЕГОВЕЛ МОДНО ИЛИ ПОЛЕЗНО?}

Единого мнения об идеальном возрасте перехода к взрослому велосипеду нет. Смотрите на своего малыша и решайте сами. Главные условия: ребенок должен хорошо сохранять равновесия и ноги у него должны быть не очень слабые. То есть, если ваш малыш носится по всему двору, прыгает по лужам и может несколько секунд устоять на одной ноге — ничего не мешает научить его езде на двух колесах.

Не забывайте и о желании ребенка. Если малыш не хочет или боится — не настаивайте, это время придет само, торопить его не стоит. А не захочет вообще — и не надо, это не жизненно необходимый навык, переживать тут нечего.

Мнение родителей

«Моему 3,4 гоняет вовсю сам. В прошлом году на беговеле научился равновесие держать. В этом году сразу посадили на двухколесный велик. В первый же день поехал».

«Муж старшего в 3.5 научил. Младшего вот вчера, три вечера ходили учились. Правда он трогаться сам и тормозить еще не умеет».

«5.5 лет. на 4х-колесном ездил неделю, увидели, что дошло — земли не касается боковыми — сняли, сразу поехал. только трогается пока с помощью, но думаю скоро и это дойдет».

«Сын младший 2-колесный в 4 года с первого раза. Единственное, папа несколько дней его отталкивал только. А так — оттолкнули и поехал сразу».

«Мне кажется, от ребенка зависит. Папа (читай, учитель) у нас один, велик один и тот же. Но дочка старшая, врать не буду (не помню, когда), но на двухколесном научилась уже после 6 лет. На 4-колесном, кажется, до 7 лет каталась.

«Блин почитала вас и стыдно стало дочка ни на чем не катается у меня 8 лет почти. Наверно это моя вина. Тоже пыталась научить на велике, терпения не хватает».

Как научить ребенка кататься?

Во-первых, научите ребенка падать. Это важно. Он должен уметь группироваться и распределять вес при падении. Покажите ему как правильно кувыркаться, поиграйте в «подножку» (только аккуратно!), где-нибудь в мягких условиях проиграйте ситуацию падения. Ребенок должен реагировать автоматически и не бояться ездить из-за возможности упасть.

Во-вторых, настройте велосипед! Найдите нужную высоту сидения и руля, ребенку должно быть удобно. В нижней точке педали нога должна практически полностью выпрямляться, а в верхней — не касаться руля. Малыш должен ставить ногу на педаль всей ступней, а не носком, пяткой или сводом. Руль не должен вставать под углом 90 градусов, так при падении малыша с велосипеда ручка руля окажется на уровне живота, и существует большая вероятность получить серьезную травму.

_{ДЕТИ И ЗДОРОВЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ}

Если вы волнуетесь о том, что ваш трюкач начнет велосипедную карьеру с разбитых локтей — купите ему специальную защиту. В нее может входить шлем, а также специальные щитки на колени и локти.

В-третьих, обучайте ребенка постепенно. Начинайте с малых дистанций и основных вещей — залезть, слезть, затормозить, повернуть. Придерживайте ребенка за седло или за капюшон, пока он едет. Как только вы увидите, что малыш держит равновесие, начинайте потихоньку отпускать сидение, но все равно держитесь рядом на всякий случай. Как только круг вокруг школы, дома или сада будет сделан самостоятельно от начала и до конца — вы свободны, бегать следом, высунув язык, больше не нужно. Ваш ребенок — велосипедист!

Мнение родителей

«Сняли лишние колесики. Влада села с визгом и криками „Упаду!!! Держи меня, папа!!“ Держал. Не упала. Несколько кругов по гостиной все под те же крики, но под подбодряющие восклицания папы „Молодец! Видишь, как классно поворачивать, когда на 2-х колесах!“ „Ну во, смотри как круто сама на 2-х колесах уже не боишься ни капельки!“ и т. п…».

«От себя добавлю, что стартовать гораздо легче с бортика, т. е. велик поставить рядом с бортиком, педаль, дальнюю от бортика, установить так, чтоб удобно было на нее давить, отталкиваясь другой ногой от бортика. По себе знаю, что так легче, а финты с перекидыванием ноги через велик до сих пор не освоила сама, не то что деть».

«Чтоб быстро научиться, надо легкий велосипед, чтоб ребенок мог сам его удержать, чтоб легко крутились педали, и высота велосипеда должна быть такой, чтоб падая, ребенок легко мог встать ногой на землю, тогда быстро научится. Потом уже можно выше велик».

«Я за сидение придерживала, с горем пополам научился вроде держать руль и равновесие. Ну и любую мороженку посулила, если сам проедет, сколько покажу. Мороженка мотивировала лучше, чем умение кататься с другими детьми».

«Наш папа просто отпускает с горки и не держит даже за сиденье, имитируя что держит, бежит сзади:-)))».

И напоследок добавим, что велосипед — это не только развлечение, но и отличная спортивная нагрузка! Это прекрасное упражнение на укрепление мышц рук, ног и спины, а также на координацию движений. Так что смело сажайте ребенка на железного коня, а лучше — отправляйтесь на велопрогулку всей семьей!

Хорошей вам дороги!

Интересное по теме:
Спортивные увлечения современных мальчишек
Катание на роликах: простые правила

Ребёнок дома

Отдел по связям с общественностью и СМИ Администра… 23.01.2021

Особенности современной жизни таковы, что многим детям достаточно рано приходится оставаться дома одним. И если ребенок один дома, правила поведения должны быть обозначены очень строго. Ведь безопасность превыше всего.

Детские психологи говорят о том, что наиболее оптимальный возраст, в котором ребенка уже можно начинать оставлять одного дома – это пять лет. Примерно в этом возрасте дети уже прекрасно понимают, что такое «нельзя» , способны выполнять все ваши указания, пользоваться телефоном.

7. Закройте окна и тщательно заприте входную дверь. 8. Уходя в вечернее время, не забудьте включить свет в комнатах, это отпугнет злоумышленников, и вашему ребенку не будет страшно одному. 9. При расположении квартиры на первом этаже, зашторьте окна, а если кто-то стучится в окно, ваш ребенок, не подходя к нему, должен громко кричать: «Папа! Иди сюда».

Покупка детского электромобиля является серьезным и ответственным шагом для каждого родителя. Ведь машинка – это не просто игрушка, которых дома у ребенка и так достаточно. Это миниатюрное транспортное средство, благодаря которому малыш сможет почувствовать себя взрослым. Наверняка вы замечали, с каким интересом ваш ребёнок смотрит на электромобиль в парках или на улицах. И, скорее всего, вас интересует вопрос о том, с какого возраста дети могут кататься на электромобилях. Мы готовы рассказать вам об этом прямо сейчас.

Каждый ребёнок, будь то мальчик или девочка, мечтает о своём личном транспорте. Активный интерес к детским машинкам дети начинают проявлять приблизительно с восьмимесячного возраста. Популярные производители детского транспорта разработали линейку электромобилей разных возрастных категорий. Это означает, что даже самые маленькие дети смогут с удовольствием кататься на машинке. Так, некоторые родители покупают электромобили для тех малышей, которые уверенно сидят.

Первая категория электромашинок- это автомобили, предназначенные для детей возрастом от 1 года. На самом деле, каждый ребёнок с раннего возраста может стать настоящий водителем. Но в первое время ему помогают родители. Для удобства производители оснащают электромобили для самых маленьких дистанционными пультами управления. Ребёнок, которому еще нет двух лет, не может освоить управление машинкой самостоятельно и не дотягивается до педали. Поэтому, если вашему малышу всего год или меньше, пульт придет на помощь. Благодаря этому прогулка на детском транспорте будет интересной и впечатляющей.

Кроме того, это позволит с легкостью координировать езду вашего ребёнка на каком-то расстоянии до тех пор, пока он не освоит управление машинкой. Со временем вы будете немного корректировать направление движения малыша, а в дальнейшем вообще упраздните пульт управления.

Как только ребёнок подрастает, то есть, когда ему исполняется два или три года, он сможет не только самостоятельно кататься на электромобиле, а и катать своих друзей. Если ваш малыш находится в этой возрастной категории, мы рекомендуем выбирать транспортное средство вместе с ним. В таком возрасте мальчики и девочки довольно комфортно ощущают себя в качестве водителя,легко давят на педаль, осваивают переключение скоростей и умеют направлять машину туда, куда это необходимо.

Детям, возрастом от 4 лет и более можно купить электромобиль большой мощности, отличающуюся крупными размерами. В таком возрасте дети могут стать настоящими профессионалами и водить транспортное средство без проблем. Для этой возрастной категории производители разработали модели-реплики популярных марок авто. Большим спросом пользуются модели Audi, Mercedes или Ford. Управляя таким транспортным средством, ребёнок не только получает удовольствие, но и чувствует себя по-настоящему взрослым.

Чем скорее ваш ребёнок сядет за руль миниатюрного авто, тем быстрее он сможет уверенно управлять авто. Это позволит ему научиться ухаживать за своим электротранспортом и узнать основные правила поведения на дороге. За рулем машинки малыш станет уверенней в себе, откроет новые границы, выработает чувство ответственности. Кроме того, вождение развивает абстрактное мышление, наблюдательность и координацию движений, а также способствует концентрации внимания.

Поэтому, нет никакой разницы, в каком возрасте дети катаются на электромашинке. Многие родители покупают своим детям первый автомобиль на главный праздник в жизни ребенка – день рождения, в который ему исполняется 1 годик. Подарив ребёнку собственный транспорт, вы сделаете его неимоверно счастливым!

Правильно подобранная коляска — залог комфорта и здоровья ребенка. Есть немало видов, и каждый обладает как преимуществами, так и недостатками. Один из них — это прогулочная коляска, отличающаяся небольшим весом. Но с какого возраста ребенка использовать ее? Ответ на этот вопрос стоит узнать всем мамам.

Прогулочная коляска отличается от «люльки» или «трансформера» тем, что предназначена именно для комфортных прогулок. В ней малыш может находиться в сидячем положении, разглядывать все вокруг и, таким образом, познавать мир. А еще такие коляски отличаются незначительным весом, что является решающим аргументом для большинства мам, особенно живущих на последних этажах пятиэтажек без лифтов.

Но прогулочные коляски не подходят для новорожденных и малышей первых месяцев жизни, так как у таких детей недостаточно сформировался позвоночник, и повышенные нагрузки на него могут привести к искривлению. Минимальный возраст, в котором ребенка можно пересадить в этот «транспорт» — пять или шесть месяцев. Но большинство педиатров рекомендуют подождать до того момента, пока малыш не сядет самостоятельно или не будет сохранять такое положение. Поэтому если кроха делает активные попытки, и некоторые из них успешны, то стоит подождать месяц или два.

Прогулочные коляски не опасны, если использовать их в подходящем возрасте. Если поторопить события, то активная эксплуатация спровоцирует искривление позвоночника. Причин такого возможного негативного последствия несколько:

● Механизм складывания. Первый вариант — это «книжка» (в сложенном состоянии модель напоминает книгу). Второй вариант — трость (при складывании ручки приближаются друг к другу и соединяются, поэтому конструкция напоминает длинную трость). Коляски-трости менее устойчивы, но обладают небольшим весом. «Книжки» гораздо надежнее, но тяжелее.

● Положения спинки. Для малыша 6-8 месяцев подберите модель, предполагающую горизонтальное лежачее положение, чтобы кроха отдохнул или поспал. Коляска может иметь от двух до четырех положений, возможна и плавная регулировка.

● Амортизация обеспечивается колесами. Если они упругие и большие, то малыша не будет трясти даже во время езды по неровной дороге. А маленькие пластиковые колеса не обеспечат должной амортизации, поэтому этот вариант для малышей не подойдет.

Прогулочная коляска предназначена для прогулок, которые будут комфортными для маленького ребенка, если на улице тепло. Поэтому оптимальным временем для начала эксплуатации станет лето или конец весны. Зимой же лучше использовать устойчивую и защищающую от мороза трансформирующуся модель или «3 в 1».

Если малыш только знакомится с прогулочной коляской, то он должен привыкнуть, поэтому сначала посадите его внутрь и дайте освоиться, осмотреться, адаптироваться к новой и пока неизвестной обстановке. Ребенка в полугодовалом возрасте лучше располагать лежа, чтобы его спинка не напрягалась и не уставала. Если малышу исполнилось 8-9 месяцев, выберите положение полулежа или сидя, но желательно ненадолго. В год ребенок сидит долго и начинает пытаться делать первые шаги или уже активно ходит.

Малышу в коляске будет удобно, но за ощущениями обязана следить мама. Если ребенок постоянно сползает, возможно, выбрано неверное положение: попробуйте сменить его на подходящее. Если он капризничает, вероятно, это связано с перегревом из-за солнца или нехватки воздуха или же с дующим в лицо ветром. В этом случае переместите чехол или козырек. В случае, когда малыш пытается встать или подолгу сидит, смените положение сидения.

Регрессивный тип расстройств в манифестном периоде обнаружен у 16 детей (из них 3 девочки). Эти расстройства возникали в среднем в возрасте 2 лет 7 мес (у 7детей в 1 год — 1 год 8 мес, у 5 детей — 2!/2 года, у 2 детей — в 3 года и у 2 детей — в 4/2 года).

Состояние развивалось с падения активности, нарастания опустошения эмоциональности, индифферентности, угасания аффективных реакций на окружающее. При этом исчезали свойственная детям жизнерадостность, творчество в играх, появлялась пресыщаемость в деятельности. Однако скоро становилось ясно, что смена обстановки, новая игра, зрелища также не доставляли им прежнего удовольствия. Попытки родителей отвлечь детей, разбудить в них интерес к окружающему, к деятельности кончались неудачей На смену оживлению вновь приходила безучастность Постепенно становилась заметной неустойчивость активности: вялость, безразличие на короткое время сменялись необычной для них более высокой активностью, а затем активность вновь падала. Большую часть времени дети проводили в бездействии, сидели, уставив безразличный взгляд в пустоту, редко меняли положение, лишь иногда останавливали свое внимание на внешних явлениях Им было легче удерживать внимание на длительно не сменяющихся событиях, они заинтересовывались льющейся водой, дождем, снегом, сыпучими веществами. Иногда по собственному почину катали игрушечную машину туда и обратно, ритмично стучали ею или перекладывали из руки в руку. Постепенно круг их деятельности сужался, игры повторялись, становились все более однообразными и приобретали характер стереотипии. Позднее выявлялись еще более примитивные, ранее преодоленные движения и жесты: потряхивания кистями рук, подпрыгивания, кружения, покачивания, которые вытесняли все другие целенаправленные действия.

Активный протест, недовольство и отказы также постепенно исчезали, заменяясь отрешением от всего. Дети переставали реагировать на просьбы, приказы, угрозы, наказания Медленно, но неуклонно у них падал интерес к общению с родными. Если в первые месяцы болезни дети испытывали повышенную потребность в родительском внимании, не отпускали их. от себя, то вскоре они как бы совсем переставали замечать присутствие и уход родителей. Эмоциональная реакция на сверстников также падала. Дети утрачивали способность сочувствовать чужой беде и сопере-жива-ть радость. Переставали обращаться с просьбами, все реже отвечали на вопросы. Речь упрощалась, фразы укорачивались. Некоторые начинали повторять изо дня в день одни и те же слова и выражения. У некоторых детей появлялись эхолалия, неологизмы; личные местоимения в 1-м лице по отношению к себе заменялись местоимениями во 2-м и 3-м лице, начинали в основном использоваться безличные формы глаголов, вместо развернутых фраз — простые, наконец, междометия и нечленораздельные звуки. Изменялись тембр и модуляция голоса и смеха: смех становился беззвучным или неадекватно громким, или совсем пропадал. Наступал переход к аутистической речи, смазанной, шепотной, бормочущей. Почти полностью утрачивалось ее коммуникативное назначение. Одни дети переставали говорить и не произносили ни одного слова, кроме невнятных звукосочетаний, другие при большой аффективной заинтересованности и необходимости иногда использовали отдельные слова или короткие фразы, в которых отражались их редкие желания.

Дети теряли навыки самообслуживания. Неряшливо ели, разучались пользоваться ложкой, пищу хватали руками, плохо пережевывали, глотали ее крупными кусками! У некоторых изменялся аппетит: они отказывались от каш, киселя, мяса, молока. Обращало на себя внимание полное безразличие к одежде: дети не замечали налицо или наизнанку надета одежда и полностью ли, чисто ли платье, застегнуты ли пуговицы. Пропадали навыки опрятности: дети переставали пользоваться горшком, мочились в любом месте, становились неопрятны калом. Постепенно наступало полное отрешение от окружающего. Одни дети большую часть дня сидели или лежали, иногда бегали, «погруженные в себя», или все-таки играли своими руками, еще реже — игрушкой: вертели, или просто держали ее в руках Временами на секунды останавливали свое внимание на окружающих предметах, мебели, которые попадали в их поле зрения. Тогда они могли коснуться их кончиками пальцев. Одни дети при этом что-то бормотали, другие оставались молчаливыми. Такое поведение однообразно повторялось изо дня в день. Перечисленные расстройства обычно формировались в течение 3—6 мес, редко дольше.

Родители не сразу замечали изменения в поведении ребенка, а обнаружив их, старались объяснить перемену сопутствующими патогенными факторами. К ним обычно относили соматические заболевания и незначительные психические травмы (острые респираторные заболевания, легкой и средней тяжести детские инфекционные заболевания, разлука с родными). В большинстве наблюдений удавалось установить, что соматогенная астения и такие явления, как раздражительная слабость, подавленность, аффективная неустойчивость после сомато- и психогении, вскоре исчезали. Состояние ребенка возвращалось к прежнему, а симптомы регресса появлялись позднее, т. е. практически не обнаруживалась доказуемая причинно-следственная связь между наступающим падением активности jh психо- и соматогениями.

Вместе с тем не всегда полностью исключалось значение их как пускового фактора или их утяжеляющая роль, особенно при возникновении вредностей на фоне начинающегося регресса. В преимущественном числе наблюдений симптомы регресса выступали вне связи с внешними вредностями.

Болезнь начиналась исподволь, но манифестное состояние в этих случаях было почти неотделимо от развернутого и конечного. Средняя длительность инициального периода фактически точно неопределима из-за катастрофически быстро, спустя 3—6 мес, наступающего тотального регресса, которым по существу исчерпывались у детей все симптомы болезни. В этих случаях перечисленные регрессивные проявления следует рассматривать и как начальные симптомы болезни, и как признаки развернутого состояния.

Аффективные расстройства в манифестном периоде в сочетании с неврозоподобными расстройствами наблюдались у 19 детей (из них 4 девочки). Начало процесса в среднем приходилось у 4 больных на возраст 2 года 3 мес, у 15— на 3 года 8 мес. У последних расстройства в манифестном периоде были сложнее, страх и тревога были отчетливее и сочетались с гипногагическими галлюцинациями.

У некоторых детей вначале появлялись навязчивые движения, тикоидные подергивания и гиперкинезы в мускулатуре лица, плечевого пояса, туловища. У 2 больных отмечено заикание. Все дети тогда же становились беспокойными, аффективно неустойчивыми, недовольными окружающими. Обыденные мелкие причины, на которые дети прежде не обращали внимания, теперь вызывали раздражение, нередко с ажитацией, стремлением к самоагрессии; они с плачем метались, кусали свои руки, били себя по лицу. Временами они монотонно ныли, маятникообразно раскачивались. Неровное настроение сочеталось с беспричинными нелепыми протестами. Просьбы, особенно запреты, дети не выполняли. У них тут же возникали истероформные реакции с намеренным стремлением к показному: дети кричали, валялись по полу, совершали размашистые движения руками, ногами. Если родные не обращали на них внимания, старались дернуть, плюнуть, укусить их. Изменялся аппетит, снижаясь почти до полного отказа от пищи. У некоторых появлялась, гиперестезия, особая непереносимость необычных и громких шумов, прикосновения одежды, которую они часто сбрасывали с себя. Подавленно-тревожное состояние неоднократно сменялось более уравновешенным, — тогда у детей вновь возникали желания играть, общаться с родными. Устанавливалось состояние хрупкой уравновешенности, готовое в любую секунду смениться взрывом недовольства с негативными поступками. Постепенно периоды облегчения укорачивались и состояние утяжелялось еще больше: у 4 детей в связи с присоединением симптомов регресса (у них начало заболевания относится в среднем к возрасту 2 года 3 мес), а у остальных 15 детей (с началом процесса в 3 года 3 мес) — в связи с нарушениями сна, усилением страха и появлением гипногагических галлюцинаций. У последних расстраивался ночной и дневной сон, дети подолгу не засыпали, что-то шептали, иногда просили лечь с собой кого-либо из близких. Ночной сон становился некрепким, незначительный шум будил больных; проснувшись среди ночи, они не засыпали до утра. Иногда дети пробуждались с плачем, в страхе. Дети в возрасте до 4 лет говорили, что им «страшно». Некоторые при этом отводили взгляд от определенных мест комнаты, отдергивали и прятали руки, словно боялись прикоснуться «к чему-то». Иногда при этом говорили: «там Винни Пух», «волк», «автобус». Лишь в отдельных наблюдениях, когда дети были убеждены и твердо проецировали вовне причину страха, определяя ее постоянным названием, у них можно было предполагать наличие гипногагических галлюцинаций.

У некоторых детей эти переживания сочетались с сенестопатическими ощущениями или тактильными галлюцинациями, тогда они уверяли, что их кусают насекомые. Ночные приступы страха повторялись. В нескольких случаях дети испытывали страх и в дневное время. В отдельные дни возникали раптоидные состояния. В таких случаях детей неожиданно охватывал острый страх: они метались, стремились куда-то бежать, плакали, срывали с себя белье. Если такие состояния наступали у детей вне дома, они могли неожиданно наброситься на посторонних, рвали на них одежду, падали в грязь, бежали, не осознавая опасности, на проезжую часть дороги. Продолжительность раптоидных состояний — от получаса до 1, редко 2 ч. После этого ребенок затихал на некоторое время, а затем сходные состояния повторялись.

В дальнейшем у этих детей периоды относительного успокоения укорачивались. Пропадала игра, видоизменялась речь, угасали аффективные реакции на окружающее. В поведении появлялись симптомы регресса. В этих случаях, несмотря на манифестацию болезни с аффективных расстройств, ее лабильности, тревожного настроения, т. е., казалось бы, нарушений, не предвещающих тяжелого исхода, распад психики наступал также довольно быстро.

Средняя длительность манифестного этапа у этих 15 детей была несколько больше, чем у 4 больных более младшего возраста, и приближалась к 12 мес, на протяжении которых и обнаруживались все перечисленные расстройства, а затем к ним присоединялись регрессивные проявления, кататоноподобное возбуждение и состояния аспонтанности.

Катамнестическое наблюдение в среднем 10-летнего возраста показало формирование у детей глубокого олигофреноподобного дефекта. Периодически у них возникали колебания настроения: сниженное настроение с адинамией и аспонтанностью сменялось более активными состояниями с повышенным настроением, усиливающимися двигательными стереотипиями, импульсивностью. И так же периодически наблюдалось углубление кататоноподобных проявлений, появлялся страх, галлюцинации.

Больной Я, 1968 г. рождения. По линии отца и матери много родственников со странностями в характере и одаренных. Бабка по линии матери педантичная, тревожная. Дед по материнской линии летчик, отличался безудержным нравом. После выхода на пенсию стал мрачным, запил и вскоре трагически погиб в катастрофе. Мать — филолог, талантливая, активная, работоспособная. До юношеского возраста робкая, чувствительная. На протяжении последующих 15 лет перенесла ряд стертых депрессивных и смешанных состояний с подчеркнутыми влечениями, истероформными и психопатоподобными чертами в поведении. Отец — врач, холодный, с семьей не живет, сыном не интересуется. В подростковом возрасте — асоциальное поведение, в последующие годы отличался патологической недоверчивостью, периодически возникали спады работоспособности, страх.

Обследуемый от беременности, протекавшей с токсикозом Роды на 36-й неделе беременности, сухие Масса тела новорожденного 2800 г, длина 49 см. К груди приложен на 3-й сутки, сосал активно. В грудном возрасте спокойный, на дискомфорт не реагировал. Раннее развитие с опережением. В 1 год 3 мес говорил фразами, называл части тела. После года шаловливый, веселый. Обращал внимание на детей, но играть предпочитал один. К полутора годам пересказывал наизусть большие стихотворения, однако просьбы выражал в неопределенной форме: «Дать». Не переносил открытых дверей — тут же прикрывал их, не любил перестановок в доме- если вещь исчезала со своего места, тут же замечал, беспокоился, плакал. Одежду даже с маленькими пятнами грязи требовал снять. Любил машины и прогулки по новым местам. С 2-летнего возраста стал суетливее, меньше интересовался играми. С 2 лет 8 мес периодически становился тревожным, увидев мух, требовал их прогнать, что-то бормотал. Спустя месяц состояние еще более ухудшилось. Просыпался с плачем, кричал до посинения, катался по кровати, старался сбросить с себя одежду, разбрасывал постельное белье, кусал себе руки, щипал, бил себя. Ничто не успокаивало. Неожиданно при этом начинал озираться, говорил: «Бабочка летает» (это было в зимнее время). При разубеждении всматривался перед собой в пространство и утверждал: «Там бабочка». Когда показали книгу с рисунками бабочек, чтобы успокоить, бросил книгу, истошно закричал, спрятался. В последующие 2 мес «глупел на глазах»: перестал играть, ничто его не привлекало, вопросов словно не слышал, глядел и как бы не видел ничего вокруг. Если брали за руку, напрягался, дрожал, стремился вырваться, отбегал в сторону, протестовал любому воздействию. Лишь в отдельные дни на несколько минут, реже на 1—1/2 ч, наступало просветление, тогда снова отвечал на вопросы, вспоминал стихи, ненадолго сосредоточивался на чтении книги. В дальнейшем таких светлых промежутков становилось все меньше. На прогулку выводили с трудом, причем гулял только один и по одному маршруту. При виде детей возбуждался, кричал, мог стукнуть ребенка, схватить игрушку, тут же ее бросить Иногда становился очень вялым, забирался под стол, кровать и лежал там часами — без движения. В другие дни нарастала суетливость, ползал, подолгу прыгал на диване, бегал, разбрасывал встречающиеся по пути вещи, иногда молниеносно выбрасывал их на улицу, сбрасывал все со стола. Если обращались с просьбами, совершал действия, обратные требуемым. С 3 лет 2 мес получал лечение сонапаксом, седуксеном, галоперидолом, но состояние продолжало ухудшаться.

В 3 года 6 мес на амбулаторном приеме, внесенный во врачебный кабинет, испытал страх, отбивался от родных, кричал, спущенный с рук, куда-то стремился, не давал себя осмотреть, не обращал внимания на уговоры. Через неделю при повторном осмотре вначале вел себя так же, кричал, стремился спрыгнуть с рук матери и тут же бежал к ней, на лице было выражение страха, в ужасе оглядывался, кричал еще громче Примерно через 30 мин успокоился. Стал бегать по кабинету, не обращая внимания на врачей. Иногда касался предметов кончиками пальцев, изредка хватал игрушку и тут же выпускал ее из рук. Вопросов словно не слышал, на громкий стук реакции также не было. Только по требованию матери иногда начинал выполнять нужное действие, но не доводил его до конца и снова ходил по кабинету.

По физическому развитию отставал от сверстников. В неврологическом статусе патологических явлений не обнаружено. Из-за отказа родителей стационировать ребенка он продолжал лечиться в домашних условиях галоперидолом, седуксеном, седативными средствами.

В возрасте 3 лет 8 мес — 4 лет настроение стало ровнее, приступы страха — реже, иногда во время такого приступа кричал: «Боишься» Стал менее возбужден, реже выбрасывал вещи, легче засыпал. Иногда вдруг говорил близко к сути: что-то испортит и скажет, что «сломал бабкин шкафик». Вспоминал прежние Слова, особенно те, которые узнал в 2 года до болезни. Иногда выражал словами просьбы: «Дать бутербродик». Однако в целом поведение оставалось однообразным и трафаретно повторялось изо дня в день. Нового не приобретал, навыками самообслуживания не владел. Периодически вновь возбуждался: бегал, прыгал, чего-то боялся В течение последующих 4 лет состояние мало изменилось.

В 8 лет б мес лечился в психиатрической больнице. В отделении пассивно подчиняем Спонтанно к персоналу не обращался. При попытках вовлечь его в занятия, игру отходил молча в сторону от всех. Бездеятелен. Ел и одевался с посторонней помощью, в туалет сам не просился. Настроение ровное. Страха не было. При напоминании о бабочках никакой реакции не возникало. Приходу матери радовался, лез к ней в сумку, доставал сладости, нередко тут же уходил в сторону от родных и съедал гостинцы. За врачом повторял простые слова, определял название предметов обихода, при квалификации действий испытывал затруднение. Произношение слов то лепетное, напевное, то отчетливое. Запас знаний резко ограничен, имеющимися знаниями не пользуется. Предоставленный самому себе, может подойти к врачу, взять его руку, как вещь, покрутить стрелки часов, открыть кран, пустить воду, включить и выключить телевизор. По побуждению водит карандашом по бумаге, пишет некоторые буквы, тут же рвет лист на кусочки. Ни к кому не привязан. Детей сторонится. Кровати своей не знает, но идет в свою палату, знает место за столом. Иногда бегает, трясет кистями рук, что-то бормочет, импульсивен.

Состояние больного приближалось к конечному, его определяли явления диссоциированного олигофреноподобного дефекта, резидуальные кататоноподобные расстройства, отрешенность от окружающего, отсутствие элементарных контактов с персоналом и детьми.

Заболевание началось в возрасте 2 лет 8 мес подостро, с тревожного настроения, страха, зрительных галлюцинаций. Спустя 1—2 мес наступил регресс поведения, тогда же присоединилось кататоноподобное возбуждение, которое сменялось состояниями акинезии. Кататоноподобное возбуждение характеризовали моторное возбуждение в сочетании с негативизмом, импульсивными поступками, амбивалентностью и явлениями мутизма. Болезни предшествовало искаженное развитие: опережающие сроки раннего развития при задержанном становлении самосознания, недостаточность контактов со сверстниками, черты педантизма, утрированной чистоплотности. Особенностью развития конечного состояния является способность к развитию, хотя и незначительная, а также сохраняющаяся тенденция к прогрессированию болезни, о чем говорит периодическое утяжеление состояния больного на всем протяжении заболевания. Наконец, за 8 мес до манифестации процесса появились первые признаки болезни в форме неотчетливого падения активности. Остается только подчеркнуть отсутствие психозов и явной шизофрении у родственников пробандов по обеим линиям родства. Манифестные расстройства третьего типа, характеризовавшиеся лабильностью настроения, аффектом тревоги, ощущением антипатии к родным и опасением принимать пищу, наблюдались у 7 детей (из них 3 девочки). Начало процесса в среднем приходилось на 5—6-летний возраст, если не считать, что почти у всех больных еще раньше были отмечены транзиторные психотические эпизоды.

К первым симптомам болезни относились неврозо-подобные расстройства: тики, гиперкинезы, лишние движения. И тогда же начинали обнаруживаться неустойчивость аффекта, взрывчатость, несдержанность, легко возникающие плач, крик. Первое время раздражение у детей снималось под влиянием уговоров, а затем простые требования, смена одежды, перемена места пребывания, прогулки, возвращение домой, неудача в играх— все это вызывало взрыв недовольства и плач, крик, реакции протеста. Нарастал негативизм, дети все делали наоборот, например их причешут, а они тут жр растреплют волосы и т. д. Нередко они ощущали необычность своего состояния и говорили родным: «Я заболела, голова не такая» Тогда же начинала обнаруживаться и гиперестезия, особенно непереносимыми становились непривычные звуки, прикосновения. Повышенная чувствительность сочеталась со страхом. В непривычной ситуации ребенок пугался. Вначале дети искали помощи: бежали к родным; услышав неприятный звук, прятались за мать, а затем нарастала отчужденность, контакты с родными нарушались, дети переставали делиться своими опасениями, переживаниями. Беспокойство, тревога, страх временами резко усиливались, возникали суетливость, метание, бег, завершавшиеся двигательной бурей. Дети в страхе куда-то стремились, размахивали руками, бросались на пол, бились головой о предметы, отпихивали взрослых ногами, если им помогали. Если их удерживали, они кричали, визжали, взрывались. Предоставленные самим себе, не успокаивались, метались и становились еще более тревожными. Внешний вид ребенка в этот период отражал состояние глубокого напряжения и страха. Реакция двигательной бури сменялась затишьем, дети становились вялыми, однако в мимике лица напряжение оставалось. Они что-то неразборчиво шептали или беззвучно шевелили губами, неожиданно оглядывались, чего-то пугались. Состояние это не однообразное. В течение дня возникали периоды ослабления напряжения с возрастом относительно адекватного поведения, прежней живости, но эти просветы становились все реже и короче. Напряжение, недовольство нарастали к вечеру Тогда ребенок не ложился спать, в беспокойстве все время менял положение, ходил.

Ночной сон становился поверхностным, прерывистым. Дети просыпались с криком, плачем, в страхе оглядывались по сторонам. Определить с уверенностью причину страха у этих больных трудно. Был ли страх безотчетным отражением отмечаемой в это время тревоги или следствием присоединения иллюзорных и галлюцинаторных расстройств, или только усиливавшейся способности к воображению, с представлением устрашающих образов, выяснить у больных не удавалось. Переживание страха у них аутистическое и контакты с родными почти отсутствовали. Дети в это время не обращались к родным, отстранялись от ласк, не давали к себе прикоснуться, отталкивали от себя всех, кто пытался их утешить. В этот период и возникало вдруг беспричинное недоброжелательное отношение к одному из членов семьи. У одних детей это отношение оправдывалось ощущением, что этот родственник им «чужой», у других антипатия никак не объяснялась. При расспросе дети объясняли свою недоброжелательность по-разному: «У него черные глаза», «Он черный», «Она старая». Чувство неприязни не корригировалось извне, больные не поддавались разубеждению Нередко родные, доведенные до отчаяния неправильным отношением ребенка, прибегали к активному принуждению, побоям. Естественно, что это не оказывало желаемого действия. Чувство антипатии нередко было так сильно, что больные дети не оставались в одной комнате с человеком, к которому оно проявлялось В присутствии этих лиц они суетились и причиняли им всяческий вред: толкали, щипали, плевали, ударяли их. Неприязненное отношение иногда распространялось и на другого члена семьи, которого дети также начинали чуждаться.

Тогда же у некоторых пациентов появлялось и особое отношение к пище. Прежде чем есть, дети заставляли родных попробовать пищу. В этом случае они не высказывали общепринятых идей отравления, у них это выражалось в страхе съесть «плохую пищу». Некоторые при этом начинали опасаться есть грязными руками, помногу раз мыли их, не высказывая идей заражения, некоторые говорили, что боятся испачкать пищу.

На этом этапе состояние у одних детей несколько стабилизировалось, у других продолжало утяжеляться, и тогда появлялись иллюзорные зрительные обманы чувств. Пятна на стене, полу неожиданно казались насекомыми. Галлюцинаторные расстройства сопровождались чувством страха: дети кричали, прятались, опасались быть «укушенными». Затем наступало состояние тревоги с растерянностью. Дети озирались, в беспокойстве чего-то искали, не узнавали родных и места, где они находятся. Сидя на коленях у матери, спрашивали: «А где мама?». Тут же правильно называли ее и вновь в тревоге отшатывались, явно пугаясь ее вида и не узнавая мать. Сон окончательно расстраивался. Периодически тревога и страх сопровождались ажитацией, а затем присоединялось кататоноподобное возбуждение с импульсными поступками, мутизмом. Еще позднее формировались конечное состояние и задержка развития.

Больная К, 1961 г. рождения. Мать, 1931 г. рождения, воспитательница в детском саду, кончила заочное отделение педагогического института. Застенчивая, робкая. К ребенку привязана, тяжело переживает болезнь дочери. Отец, 1930 г. рождения, рабочий. Скрытный, раздражительный, деспотичный, холодный. Бабка по отцовской линии сварливая, неадекватно подозревает окружающих в воровстве, в том, что ей причиняют «зло», «оговаривают», в семье невыносима. В чувствах полярная: то расположенная, то неожиданно злобная, придирчивая, недоброжелательная. Дядя по линии отца оставил семью из-за тяжелого характера матери.

Обследуемая от нормально протекавшей беременности и родов. В грудном возрасте неплаксивая. Голову держала к 3 мес, сидела к 6 мес, ходить стала к 12 мес. Рано гуляла, к году произносила первые слова, к 2 годам говорила фразами. Радовалась матери, отцу. По развитию опережала сверстников, любила новые игрушки, одежду, была чистоплотной В играх копировала взрослых, была приметливой, сообразительной, подвижной, ловкой, всегда находила сама себе занятия. С годовалого возраста отмечалась одна особенность: не отвечала посторонним людям. Если называли немой, сердилась, но все равно не называла даже своего имени.

С 2 лет отказалась от дневного сна, но оставалась активной, бодрой. В 3 года привезена в деревню родителями. Там неожиданно стала бояться теней. Страх держался на протяжении месяца и прошел без лечения. После этого в возрасте 3—4 лет была здоровой, но реже, чем прежде, обращалась с просьбами и вопросами к родным. С 4 лет стала молчаливой: при расспросах выявлялась полная ориентировка в окружающем.

В 4 года 8 мес стала тревожной, капризной, делала все наоборот. В последующие 2 мес тревога нарастала. Неожиданно возненавидела бабушку, прогоняла ее, била, кусала, кричала, что она «чужая». Ничего не брала из ее рук, сладости топтала, хотя видно было, что испытывала желание съесть их. Иногда родители прибегали к наказаниям. Состояние утяжелялось, со слезами вставала и ложилась, все было не по ней, всем моментально пресыщалась. Не давала себя стричь, отказывалась идти в баню. Если умывали, тут же пачкала себе лицо. В 5 лет 2 мес вывезена на воздух в деревню. Ё дороге при укладывании спать возбудилась, кричала, боялась темноты, требовала взять ее на руки, не узнавала мать. На месте маленькие пятна на стене называла клопами, боялась, что они ее укусят, отстранялась от матери. Обращенные к ней фразы повторяла дословно. Игрушек не замечала. Появилась неуверенность в действиях. Временами приходила в неистовство: рвала на себе волосы, одежду, разбрасывала вещи, попадавшие в поле зрения, билась головой о стену. Когда девочка на некоторое время успокаивалась, родители, стараясь ее развеселить, приглашали сверстниц, но больная отнимала у них игрушки и говорила, что они ей надоели, просила их прогнать. Приведенная домой, оставалась тревожной, боялась кого-то, пристально вглядываясь в сторону шкафа, требовала, чтобы сказали кто там. С 5 лет 4 мес в течение месяца лечилась в детском отделении психиатрической больницы. Инструкций не выполняла, повторяла дословно обращенные к ней вопросы, подолгу ходила взад — вперед по палате. Выражение лица было отрешенным, улыбка сменялась выражением испуга, вздрагивала, тут же кричала, стремилась куда-то. На уговоры не реагировала. Засыпала. лишь в присутствии персонала. Сон прерывался неожиданно, просыпалась с криком, плачем, чего-то боялась. Лечение элениумом, мепробаматом, седативными средствами без эффекта. Выписана по просьбе матери. По выписке из больницы оставалась в плохом состоянии. Утром- с трудом поднимали с кровати. Сама не одевалась, не ела. Попадающиеся в руки предметы ломала, разрывала одежду на мелкие части, пальцами словно скатывала шарики хлеба. На улицу выводили с сопротивлением. Просьб не выполняла, обращенную речь иногда повторяла. Постепенно состояние стало несколько улучшаться. Девочка вновь стала прислушиваться к словам матери, выполняла некоторые ее просьбы, улучшился сон, стала есть сама. Но в 6 лет 2 мес состояние еще больше ухудшилось. Проснувшись, тяжело вздыхала, била себя по голове, кричала: «Оторвите мне ату голову… Надоела голова». Стала отгонять от себя мать, иногда называла ее «туристкой, сердиткой». То что-то бормотала, то шептала, то повторяла обращенные к ней слова. Периоды беспокойства сменялись состояниями обездвиженности с пассивной подчиняемостью.

В возрасте 6 лет 3 мес в течение 2 мес лечилась в психиатрической больнице. Правильного телосложения, со стороны внутренних органов патологии не выявлено. Анализы мочи и крови — норма. В неврологическом статусе патологических признаков не выявлено. На рентгенограмме черепа умеренные черты гидроцефалии.

Психический статус: помещение в больницу перенесла тяжело. В первый день в боксе была беспокойной, стучала в стекла, выкрикивала отдельные слова, повторяла обращенные к ней фразы. Игрушки бросала. Иногда по просьбе вставала, садилась. Себя не обслуживала. В последующие дни неопрятна, мазала себя калом. Ела только из рук, издавала нечленораздельные звуки. Ничто не привлекало ее внимание. Подолгу сидела или лежала в одной позе. Внезапно вскакивала, делала несколько прыжков и вновь садилась. Временами вся сжималась, со страхом вглядывалась в угол палаты, шевелила в ужасе губами, а затем вновь сидела неподвижно. Ночью в страхе просыпалась, не отпускала от себя персонал.

Лечение галоперидолом, тизерцином, а затем стелазином, аминазином, триптизолом безуспешно. Большую часть дня лежала или сидела на одном месте у стола. Сон был прерывистый, страхи оставались Иногда по утрам, когда в палате было тихо, пыталась играть, перекладывала из руки в руку игрушку, что-то лепетала. Однажды сказала внятно «Я не ем такого». Иногда недолго глядела на игру детей, затем забиралась под кровать и лежала там в бездействии. Временами дурашливо смеялась, онанировала, целовала свои руки, просилась на колени к персоналу. На свидании с родными отталкивала мать, отца то тянула за руку из отделения, то тут же сажала, клала голову ему на колени, давала себя обнять. Выписана практически без улучшения.

С 6,5 до 16 лет находится в домашних условиях, получает нейролептики и транквилизаторы. Большую часть времени бездеятельная, пассивная. Периодически становится напряженной, бегает, прыгает, выбрасывает вещи на улицу, в страхе вглядывается всегда в один и тот же угол комнаты, кричит, произносит что-то невнятное. Тогда же усиливается неприязнь к бабушке, с ожесточением бьет ее, толкает, стремится досадить. Мать со временем стала признавать, полностью от нее зависит. Одевается с ее помощью. Ест вяло. Изредка, испытывая страх, стремится в кровать, закрывается с головой одеялом. Просьбы выражает то жестами, то 1—2 словами.

Обследована нами в возрасте 16 лет 2 мес. Физическое развитие соответствует возрасту. Половой метаморфоз завершен. Со стороны внутренних органов без патологии. На прием приведена матерью, вначале не отпускала ее от себя. На вопросы врача не отвечает, лишь иногда эхолалично повторяет последние слова или слоги вопросов. На те же вопросы, заданные ей матерью, отвечает. Таким образом удается установить, что запас знаний больной ограничен элементарными бытовыми представлениями. Называет предметы на картинках в букваре, при определении действий затрудняется, знает цвета, детские стихи, части тела, свое имя, город, в котором живет. Куклу гладит, кубики отодвигает, книгу листает, не фиксируясь на картинках, а привлекает сам процесс листания страниц Осмотру сопротивляется, раздевается с помощью матери. Движения неловкие. Побуждения легко иссякают, многие действия оставляет незавершенными. Предоставленная самой себе, надолго остается в полном бездействии, затем неожиданно вскакивает и ходит по кабинету. Выражение лица изменчивое то настороженное, то отрешенное, то озаряется улыбкой, то начинает гримасничать Плюет на пальцы рук или лижет их, а затем касается ими стен, стульев. На вопрос, хочет ли пойти домой, беспомощно оглядывается на мать, затем берет ее руку и, ни слова не говоря, тянет мать к двери.

Клинико-динамическое наблюдение больной на протяжении 11 лет дает возможность проследить течение болезни. При последнем осмотре состояние больной определяют недоразвитие олигофреноподобного типа, вялость побуждений, резидуальные кататоноподобные расстройства, сохраняющееся чувство антипатии к одному из родных, периодически актуализируются страх и, возможно, галлюцинации.

Заболевание возникло у ребенка с опережающим темпом психического развития, с чертами повышенной чувствительности, затрудненной адаптацией в новой обстановке, что сказывалось либо в элективном мутизме, либо в появлении страха. Заболевание манифестирует в 4-летнем возрасте с углубления аутизма, спустя 7—8 мес устанавливается аффективная неустойчивость с преобладанием тревожного настроения и негативизма. Это состояние на некоторое время как бы разрешается формированием чувства антипатии к одному из родственников. При дальнейшем углублении болезни тревожно-боязливое состояние с растерянностью, ложными узнаваниями, галлюцинациями завершается кататоно-подобным возбуждением, в дальнейшем формируется олигофреноподобный дефект. По форме течения данное наблюдение можно отнести к непрерывной злокачественной шизофрении.

Типы развернутых состояний при злокачественной шизофрении. Вслед за манифестным возникал развернутый период болезни. Несмотря на то что было трудно провести грань между ними, резкое утяжеление состояния со времени присоединения моторных расстройств и симптомов регресса давало основание относить их к феноменам развернутого периода. Структура развернутых состояний неоднородна. Помимо формы течения процесса, она зависела от возраста и уровня развития ребенка на том этапе течения болезни.

Моторное возбуждение в сочетании с регрессом поведения, моторики, частично речи наблюдалось у 22 детей в возрасте от 1 года до 5 лет. В этом состоянии внешне дети выглядели отрешенно и вместе с тем стремились к ходьбе, бегу. Окружающее их не привлекало, на персонал,, сверстников, игрушки они не обращали внимания. Их взгляд устремлен в пространство, временами как бы внутрь себя. Тогда оси глазных яблок то сведены к носу, то заведены вверх, что напоминало страбизм. На лице периодически появлялись гримасы: дети кривили рот, вытягивали губы в хоботок, раздували щеки, морщили лоб, поднимали брови, шевелили губами Помимо постоянной ходьбы, дети совершали разные движения: потирали рука об руку, вытягивали пальцы рук и тут же сжимали их в кулак, закладывали один палец за другой, быстро выбрасывали все пальцы вперед, могли сменить эти движения на супинирующие, резко выворачивая наружу ладони, вновь совершали перебирающие движения пальцами или потряхивающие движения кистями рук. Взмахивали руками, словно крыльями, закладывали вычурно руки за голову, за, спину и тут же вращали кистями. Периодически напрягали мышцы торса. Руки, согнутые в локтевых суставах, прижимали к туловищу, затем поворачивали руки вокруг оси так, что ладони резко выворачивались наружу, а тыл кистей прижимался к бедрам. Походка в период возбуждения была у них особенная- манерный шаг, вприскочку, сменялся обычным шагом, который мог сочетаться с неправильной постановкой туловища боком. Размеренный шаг перемежался ускоренным,— тогда дети совершали быстрые пробежки. Возможен был шаг с опорой не на всю ступню, а лишь на ее внутренний или наружный край, на носки. Наблюдалось припадание то на одну, то на другую ногу, и тогда походка напоминала походку прихрамывающего человека. Иногда дети ходили на резко распрямленных в коленных суставах ногах, словно с анкилозом коленных суставов, или чрезмерно сгибали ноги в коленях, стукая себя пятками по ягодицам. Нередко однообразно бегали по кругу или по прямой. Глаза при этом то щурили, то почти закрывали, то широко открывали. Перечислить все движения детей невозможно. Всем им были свойственны разболтанность и одновременно скованность, чрезмерность гротескность размаха, ограниченность его, несоизмеримый ритм и темп, а в целом неловкость и нецеленаправленность. Все эти особенности и создавали причудливость, вычурность и манерность движений. У каждого больного движения носили только ему свойственный характер, налет индивидуальности.

Это своеобразие движений всякий раз ставит наблюдателя в тупик и постоянно требует исключения неврологических расстройств. Однако своей манерностью, неожиданным исчезновением своеобразия и сменяемостью двигательных форм, движения всегда отличаются от похожих патологических неврологических симптомов органического происхождения. Такое моторное возбуждение сопровождается в разной степени выраженным негативизмом. Движения обычно трудно прервать, ребенок активно уходит от всех, кто пытается подойти к нему, усадить или уложить его. Просьбу совершить какое-либо другое движение больной оставляет без внимания. Если ребенка в таком состоянии взять за руку, он старается вырваться, освободиться от прикосновения, обычно не глядя на человека, берущего его. Игрушки в это время ребенок отталкивает, вложенные насильно в руку тут же или через короткое время отбрасывает или просто роняет, разжимая пальцы рук. Усадить таких детей можно только силой. Отпущенные, они тут же поднимаются и начинают ходьбу, бег и другие действия. Бег прерывается прыжками на одном месте с потряхиванием кистями рук. Периодически ходьба и бег перемежаются возникающим импульсивно смехом или слезами.

Даже если мать брала такого ребенка на руки, он все равно пытался освободиться. Правда, протест этот недлительный, истощающийся, ребенок затихал на руках у матери, оставаясь некоторое время пассивным, затем снова повторяя прежние попытки высвободиться. Характерно, что эти дети ходили и прыгали в течение всего дня, останавливаясь на очень короткие промежутки времени и не обнаруживали видимого утомления. Эти состояния обрывались как бы беспричинно. Бывали дни, когда ребенок становился вялым, подолгу сидел или лежал в бездействии. Несмотря на состояние аспонтанности, дети принимали вычурные положения. Например, подолгу стояли в кроватке на четвереньках, упершись головой в подушку, или, резко согнув шею, плотно прижав подбородок к груди, упирались в подушку затылком, а сами сгибались в поясе. Иногда, согнувшись пополам в поясе, полустояли, привалясь боком к стене. Некоторые стояли на голове, другие свертывались калачиком, но не принимали эмбрионального положения. Будучи подняты, дети стояли, совершая амбитендентные движения, топтались на месте или делали шаг вперед и тут же отстранялись назад. Иногда на просьбу показать язык плотно сжимали губы, закрывали глаза. Временами произносили невнятные звуки, не открывая рта.

При проверке мышечного тонуса не застывали в приданных позах, а совершали отталкивающие движения и лишь после этого пассивно подчинялись персоналу. В отдельные периоды Дети были настолько пассивны, что полностью подчинялись всем манипуляциям, покорно следовали в процедурную, будучи усажены— длительное время не меняли позы. При этом истинной восковой гибкости с оцепенением у детей до 3 лет, а чаще до 5 лет, не наблюдалось. Отмечались гипотония, иногда сменяющийся мышечный тонус. В это время дети были, словно глухие, не реагировали на зов, стук, хлопки; иногда у них все же можно было заметить реакцию в виде движения глаз или легкого поворота головы. Взора на человеке, обращающемся к ним, не останавливали, смотрели в пространство, поверх или активно отворачивались.

В течение дня у детей возникали стремления совершить направленное движение: они тянули руку к хлебу, игрушке. Нередко на полпути, не завершив движения, отводили руку назад, иногда повторяли несколько раз правильное и обратное действие. Если совершали правильное действие, то часто в ускоренном темпе, порывисто, угловато, но иногда по собственному желанию могли совершить сложное движение: вставляли ключ в замочную скважину, открывали холодильник, дверь.

Явных эмоциональных реакций у детей не было, кроме протеста и ухода от всех. Попытки завязать с ними игру не вызывали у них ответных желаний, а только стремление уйти. Кормление и уход за ними воспринимали с протестом. На лице не было заинтересованности, внимания, преобладали отсутствие выражения, маскообразность.

Сон был прерывистым, дети просыпались под утро или в середине ночи и подолгу лежали без сна. Иногда в ночное время стремились выбраться из кровати и ходили безостановочно по комнате. Эти выраженные состояния моторного возбуждения и аспонтанности перемежались с более спокойными состояниями, когда дети погружались в примитивную игру: вертели пальцами рук перед глазами, иногда брали игрушки, удерживали их и играли, постукивая ими, раздувая соринки, ползая за ними по полу на четвереньках; могли вдруг подставить стул к столу и, взобравшись на него, взять лакомство, или шли к нужной двери, когда их выводили на прогулку.

В период острого состояния трудно различать симптомы регресса и кататоноподобные расстройства. Все же можно отметить, что при отсутствии кататоноподобных расстройств в целенаправленных и игровых движениях могут принимать участие регрессивные и сложные движения, соответствующие возрасту ребенка. Однако в таких случаях они всегда совершаются с определенным эмоциональным отношением, элементами радости и, несмотря на однообразие движений, чаще сменяются. Тогда дети всматриваются в свои движения, улыбаются, производя их, не бывают импульсивными и негативистичными, амбивалентными.

Кататоноподобные состояния также нередко сочетаются с расстройствами регрессивного типа, но наряду с ними в период кататоноподобного возбуждения эти же движения дети совершают импульсивно или с оттенком насильственности. Движения крайне однообразны. Подолгу не прерываются одни и те же действия, протекают они на «холодном» эмоциональном фоне и к тому же сочетаются с явлениями негативизма, амбивалентностью. Дети, выполняя эти движения, подолгу не испытывают утомления (внешне).

Еще труднее отличать полный мутизм от явлений полного регресса речи, нередко наступающего вслед за мутизмом. Выявление понимания речи, возможность эхолалии, речи в ответ на шепот, отставленных ответов дают основание предполагать мутизм кататоноподобной природы. У этих детей мутизм подобной природы нередко сочетается с частичным регрессом речи. При дальнейшем развитии болезни моторные расстройства носят характер резидуальных стереотипных движений. Моторное возбуждение, но без симптомов регресса (было обнаружено у 9 детей в среднем между 3 и 5 годами). Это возбуждение характеризовалось преимущественно ходьбой и бегом, которые периодически импульсивно прерывались еще более быстрыми пробежками в неопределенном направлении без чувства опасности, импульсивным смехом, криком, плачем. Ходьба при этом напоминала обычную, но ребенок не мог остановиться. Даже голодный, силой усаженный за стол, он хватал пищу, тут же выбегал из-за стола и продолжал свой размеренный бег, чаще всего по кругу, реже по прямой или от препятствия к препятствию. При этом больные дети длительное время не испытывали утомления, обычного для здорового ребенка, а если оно и возникало, то спустя несколько часов после начала возбуждения. Возбуждение протекало с чертами негативизма; при этом не удавалось отметить явлений восковой гибкости, гипертонуса, хотя при каждой попытке воздействовать на больного возникало активное стремление избежать прикосновений.

У одних детей возбуждение сопровождалось мутизмом. Некоторые из них ночью или днем в тишине, особенно в отсутствие людей неожиданно произносили, слова, фразы: «Позвать врача! Сиди здесь!» При этом, как правило, интонации были инфантильные, речь меняющегося темпа, а голос — тембра и громкости; то низкий, то высокий, то тихий, то переходящий в крик. Речь могла быть скандированная и напевная, смазанная и отчетливая. По построению фраз и отсутствию в такой речи проявлений регрессии можно было судить о преимущественном мутизме кататоноподобной природы.

У ряда больных моторное возбуждение сочеталось с выраженным идеаторным возбуждением: у детей 3—5 лет—В форме бормотания, у детей старше 5 лет — в виде бессвязных воспоминаний. Структура моторного возбуждения сходна с описанной выше.

Речевое возбуждение выражалось в речевом напоре, периодически возникавшем в течение дня. Нередко на заданный вопрос дети начинали говорить по существу, но тут же отклонялись ох темы и продолжали безостановочную и несвязную речь. На попытки прервать их не обращали внимания. Их речь представляла поток слов, слогов, обрывков воспоминаний, отрывочных фактов о настоящем, эхолалию кем-либо произнесенных фраз. Дети говорили буквально до изнеможения, и если в начале речевого потока еще могли однообразно ходить, то затем обычно садились, а говорить продолжали. Ребенок сникал от усталости, бледнея, прислонялся к спинке стула или ложился на стол и все время говорил. В качестве примера приводим речь больного В.: «Аа… ну детей, красцное… Никак не впускаете кабину… Дедушка закрыть хотел… Я куплю марозы-зы-ной и нап-цып-лю уха… Ребят-ки нап-ца-ли-рвать… Он тебя в тюрьму…» и т. д. Слова произносили то совершенно четко, то искажая вставками ненужных букв и слогов, пропусками букв, переиначивая слова, скандировали, разрывали слова и не договаривали слоги, контаминировали последние и первые слоги., рифмовали непонятные словосочетания: «Дзатцык-етцык». Воспоминания обычно отражали неприятные, печальные, устрашающие события, агрессивные желания кого-то убить, закопать в яму и т. п. При попытке заговорить с ними дети отворачивались, зажмуривали глаза, закрывали лицо руками. На стремление родных обнять отвечали также протестом, сбрасывали с себя их руки.

Однако у этих больных бывали периоды, когда они становились доступнее, могли сосредоточиться на заданиях педагога, точно провести линию карандашом, посмотреть картинки в книге, подержать в руках предложенную игрушку. Но эти целенаправленные действия всегда прерывались импульсивными поступками с агрессией и вновь начинающимся моторным возбуждением. Больные опять стремительно ходили по палате, разбрасывали только что рассматривавшиеся ими картинки, игрушки, портили их, разгрызали, словно ничего не замечая вокруг. Походя ударяли встречных, сами не отбегали и не сопротивлялись, когда другие дети давали им сдачу. Если их заставляли слушать, отводили голову в сторону, на- попытки поиграть с ними отворачивались, стремились уйти. Выражение лица становилось отрешенным, без проблеска внимания и заинтересованности. Такие больные напоминали автоматических роботов.

Наиболее тяжело протекающие состояния, когда вслед за манифестными расстройствами наступало выраженное хаотическое кататоническое возбуждение, отмечены у 7 детей в среднем в возрасте 2 лет 10 мес. В таком состоянии дети, предоставленные самим себе, ни минуты не оставались в покое. Они метались по помещению, периодически совершая импульсивные, агрессивные действия. Движения хаотичные, беспорядочные: больные то стремительно перебегали с места на место, то останавливались в неподвижности, то с еще большей силой стремились куда-то. Их руки ни минуты не были в состоянии покоя. Они хватали попадающиеся на пути вещи, предметы, ломали их, ударяли встречных, пронзительно кричали, визжали. При попытке удержать их яростно сопротивлялись. Их ничто не отвлекало и не привлекало. Уложенные в постель, дети все время стремились. вылезти из кровати, карабкались по сетке, свисали с нее по-обезьяньи, вниз головой, цепляясь ногами за прутья кровати. Когда их отпускали, они тут же выбегали на середину комнаты и совершали все новые и новые разрушительные действия Молниеносно сбрасывали со стола клеенку, бросали стульчики или иногда вдруг, остановившись у стены, совершали карабкающиеся движения руками и ногами, словно продолжали ползти по ней. И тут же могли с неожиданной быстротой взобраться на стоящего рядом взрослого, стремясь ударить его, ткнуть пальцем в глаз. При нарастании напряжения с ожесточением рвали на себе белье, разрывали простыни, наносили себе повреждения, бились головой о стену, кровать, могли при этом сломать и выбить себе зубы, вырывали у себя волосы, искусывали до ран руки и не плакали, «безмолвствовали». Иногда лишь издавали в ожесточении нечленораздельные звуки. Выражение лица было напряженное, временами искажалось гримасой страдания или недовольства Дети отказывались от пищи, при кормлении их отталкивали тарелки, сбрасывали их со стола Пищу, влитую в рот, выплевывали. Становились неопрятными, мочились в любом месте и даже оправлялись при кормлении, некоторые удерживали мочу. Сон у таких больных тоже расстроен: чаще с вечера помногу часов дети не спали, засыпая под утро Заснув с вечера, просыпались в 2—3 ч ночи и вновь погружались в состояние возбуждения, которое практически не поддавалось терапии. В периоды такого возбуждения дети худели, лицо становилось осунувшимся, нос заострялся, кожа приобретала землисто-серую окраску, под глазами появлялись синеватые круги, губы покрывались корочками, изо рта начинал исходить запах ацетона.

Хаотическое возбуждение у этих детей мало отличалось от хаотического кататонического возбуждения у взрослых- было более прерывисто и при нем, как и при всех других возбуждениях кататоноподобного типа у детей, отсутствовали некоторые симптомы, свойственные кататоническому возбуждению взрослых — не возникало гипертонуса, явлений каталепсии, скованности, но всегда были импульсивность, негативизм, амбивалентность. Во всех этих наблюдениях хаотическое возбуждение— симптом прогностически неблагоприятный, так как вслед за ним обычно наступало конечное состояние.

Кататоническое возбуждение с явлениями оцепенения и негативизмом наблюдалось только у одного ребенка с непрерывной злокачественной шизофренией в возрасте 3V2 лет. Кататоно-гебефренные расстройства встречались у 6 детей (из них 4 девочки), в возрасте 5—8 лет. Эти состояния определяли моторное возбуждение на фоне быстро меняющегося настроения. Все состояние очень лабильно, при нем наблюдаются легкие переходы от возбуждения к правильному поведению, к агрессии со вспышками импульсивного возбуждения с дурашливостью, гротескным кокетством, подчеркнутостью влечений, характерной речью с нарочитыми пуэрильными интонациями, а иногда интонациями, напоминавшими взрослых, с нелепыми манерными ответами. Приводим краткую выписку из истории болезни.

Больная Г., 7/2 лет. Первые годы жизни развивалась опережая сверстников, однако после года очень робка и привязана к родным. Отданная в ясли в 1 год 3 мес, замкнулась и, несмотря на наличие речи, не отвечала на вопросы персонала. Дома также стала говорить меньше, появилась холодность к матери.

В 5 лет помещена в санаторий для соматически ослабленных детей. Там остро развился страх, стала видеть страшные сны. Затем появилось ощущение, что в голове у нее «песни», боялась ложиться спать. Стала неприязненно относиться к пожилым женщинам, называя их «ведьмами». Уединялась, разговаривала сама с собой. Состояние неуклонно ухудшалось, спустя год присоединилось возбуждение с импульсивными поступками кататоно-гебефренного типа.

В 7/2 лет в больнице находилась в состоянии кататоно-гебефренного возбуждения. Не могла спокойно побыть ни минуты. Ходила по палате и тут же присаживалась на стул, вскакивала и вновь садилась уже задом наперед Забрасывала ноги на спинку стула, затем садилась на стол, со стола пересаживалась на пол, наконец, усаживалась на корточки у ножки стула. Неожиданно гортанно кричала Вновь вскакивала и ходила на цыпочках, говоря себе под нос: «Ну, думай, будто ты на шпильках. Можешь думать. Ну ходи же, ходи. А это сумочка». Девочка при этом глядела перед собой, отводила полусогнутую руку и слегка помахивала ею, словно держала сумку. Ко всем проходящим мимо нее женщинам обращалась со стереотипными вопросами «А какие у Вас чулки? Это капрон или сеточка?» Не слушая ответа, отбегала, прыгала, поднимала подол платья, обнажалась, гримасничала, смеялась. А затем вновь ходила по комнате, имитируя походку кокетливой женщины, нарочито улыбалась, изгибалась в поясе, подчеркнуто двигала бедрами. Неожиданно прыгала на носках, что-то шептала и рифмовала: «Модель — водель» Становилась чопорной, прикрывала глаза рукой и отворачивалась, вытягивала губы хоботком, то открывала широко рот, откидывая назад голову. Неожиданно приседала, заглядывала под стол, что-то рассматривала на полу, вычурно складывала пальцы рук, подносила их к лицу и затем, подняв платье, терла себе живот. Тут же с пронзительным криком набрасывалась на персонал, детей, ударяла их. Так же внезапно успокаивалась, становилась чрезмерно ласковой, стремилась прижаться к любому прохожему или стоящему поблизости от нее человеку. И вновь опять была дурашлива, жеманна, говорила непонятно, с манерными интонациями и пафосом: «Ты пришла, моя мама, в октябрь, да? Да, школа…» Могла правильно назвать себя и сразу же говорила: «Таня Ченцова, Немцова…» На вопрос о возрасте отвечала: «Шесть, А что такое шесть? Маленькая, мне один годик, не умею… не люблю». И в то же время у девочки обнаруживался некоторый запас знаний.

Рассмотренные кататоно-гебефренные состояния от кататоно-гебефренных состояний в более старшем возрасте отличала большая естественность поведения, наличие выраженного игрового компонента в поведении, неустойчивость и краткость этих состояний, перемежаемость его с другими типами моторного возбуждения.

Кататоно-галлюцинаторные состояния с признаками недоумения и растерянности, периодами зачарованности возникли подостро у 10 детей в возрасте 5—б лет. Манифестировал процесс аффективной лабильностью, сменяющимися фазными расстройствами настроения, а у некоторых пациентов тревогой, антипатией к родным. В развернутом состоянии возникали кататоноподобное возбуждение, острая тревога, с напряжением, импульсивностью, агрессией. При утяжелении состояния развивались явления недоумения и растерянности. Дети утрачивали ориентировку в окружающем, не понимали, где они находятся, озирались, куда-то стремились. Лицо у них то выражало недоумение, то становилось зачарованным. Дети перемещались по комнате Так, слоёно перед ними было что-то в воздухе. Некоторые при этом вдруг произносили название игрушек и хватали пустоту. Иногда думали, что к ним пришла мать, и обращались к ней. По выходе из состояния растерянности говорили, что «ходили к маме».

У некоторых больных тогда же возникали аутистические устрашающие фантазии. Больным казалось, что «идут волки», «старые старухи», что окружающие вещи «смотрят» на них. В дальнейшем расстраивался сон. Дети не спали по нескольку ночей подряд. Нарастала отрешенность, временами появлялись обманы узнавания (мать казалась чужой и т. д.). Днем дети оставались тревожными, со страхом вглядывались в определенные места помещения. Иногда тут же закрывали лицо руками и отшатывались. В этот период удавалось выявить наличие истинных галлюцинаций, а иногда одновременно и псевдогаллюцинаций. Больные то говорили, что в голове «музыка и песня», то испытывали неприятный запах от пищи («продукты плохо пахнут»).

Периоды резкого напряжения и страха сменялись то подавленностью с мыслями о смерти, то нелепой дурашливостью с беспричинным смехом, кривлянием, гримасничаньем, усилением влечений. Изменчивость клинической картины болезни наблюдалась несколько недель, а затем наступало состояние кататоноподобного или кататоно-гебефренного возбуждения и присоединялись расстройства регрессивного типа. Быстро формировалось конечное состояние с резидуальными кататоно-подобными, кататоно-гебефренными и галлюцинаторными расстройствами, шло формирование олигофреноподобного дефекта.

Следующие типы развернутого состояния обнаруживались в конце 1-го — начале 2-го года жизни. Представление о начальном периоде болезни основывалось в этих случаях главным образом на анамнестических сведениях и только единичных наблюдениях. Однако мы считаем нужным остановиться на них, чтобы поднять вопрос о ранних расстройствах, на которые необходимо обращать внимание при дальнейшем изучении детской шизофрении.

Проанализируем моторное возбуждение у больных детей 9—12-месячного возраста, когда они из вялых или обычных превращались в чрезвычайно активных: начинали преждевременно прыгать, стремились садиться, пытались вставать на ноги, их было почти невозможно уложить без пеленания. В противовес моторной активности эмоциональная реакция на мать, ее разграничение с посторонними людьми пропадали. Дети стремились укусить мать во время кормления, отталкивали ее, некоторые отказывались брать грудь. Исчезали только что приобретенные навыки, снижался аппетит. Беспокойство сменялось вялостью. Подобные расстройства, перемежаясь, продолжались от нескольких недель до 2—5 мес. Таким образом, активность ребенка в период возбуждения только внешне напоминала физиологическую подвижность здоровых детей. В движениях больных детей становились заметны повторяемость, однообразие, смена возбуждения вялостью. Моторное развитие их не усложнялось. Начинали обнаруживаться эмоциональная монотонность и чрезмерная индифферентность к окружающему, а также: регресс некоторых навыков.

Если подобные состояния затягивались или возникали после становления ходьбы, наблюдался пропульсивный бег без учета опасности. Рассматриваемое общее моторное возбуждение на доступном этому возрасту больных уровне без явлений оцепенения, активного и пассивного негативизма, эхопраксией, амбивалентности трудно определять как кататоноподобное. Более всего «оно напоминало усиленную, приобретшую стереотипность, физиологическую деятельность ребенка. Однако в дальнейшем появлялись симптомы задержанного развития, что говорило о тяжести перенесенного состояния. Поэтому сходные состояния должны быть в дальнейшем предметом тщательного исследования.

Моторное возбуждение в раннем возрасте наблюдалось и в форме гиперкинезов, тиков лицевой мускулатуры, зажмуривании глаз, периодических напряжениях в мышцах тела и рук. Подобные моторные расстройства сменялись аспонтанностью, при которой больные дети подолгу пребывали в расслабленной позе в постели, не реагировали на оклики, зов родителей, отказывались от пищи, у них развивалось истощение. Некоторые из гиперкинезов при этом напоминали судорожные приступы, которые именно так и диагностировались у 2 больных. Однако отсутствие потери сознания, сменяемость моторного возбуждения вялостью, затеям

характерный регресс слов, моторных навыков, безразличное отношение к родным, явления аспонтанности, а. не обычной постприпадочной вялости помогали отличать их от пароксизмальных расстройств при органических поражениях центральной нервной системы. Дальнейшие наблюдения за этими детьми подтвердили правильность предположения о наличии особых форм моторного возбуждения в виде гиперкинетических симптомов шизофренического происхождения. В более зрелом возрасте у 3 этих больных возникали возбуждения кататоноподобного типа. У 4 больных между годовалым и полуторагодовалым возрастом обнаружены только состояния вялости, без соматической и психогенной провокации. У этих детей пропадали приобретенные навыки: они переставали сидеть, большую часть дня лежали, безучастные к матери, не шли на руки, не реагировали на голод, утрачивали первые слова.

Состояния вялости могли быть аффективной, кататоноподобной и регрессивной природы в круге маниакально-депрессивного психоза, психогений и шизофрении. Их трудно разграничивать. Степень нарушения; контактов, глубина вялости и акинезии, утрата навыков, безразличие могли иметь диагностическое значение при определении психопатологической сущности этих состояний. Полное отрицание контактов с утратой навыков наименее характерно для собственно аффективных расстройств эндогенной природы и скорее свойственно кататоноподобным или регрессивным проявлениям при шизофрении. Для фазовых эндогенных расстройств настроения характерна их сменяемость, большая яркость аффективных расстройств. В разбираемом случае мы сталкивались с возбуждением, агрессией, безразличием к окружающему и эмоциональной бесчувственностью. Следует признать, что дифференцировать кататоноподобную шизофреническую вялость и адинамическую депрессию при маниакально-депрессивном психозе или психогенных состояниях у больных этого возраста крайне трудно, а иногда невозможно.

Как лучше всего родителям начать новый распорядок, то есть заставить их впервые сесть за стол? Всегда ли лучше пристегнуть
их в какой-нибудь стул? Могу ли я позволить своему малышу принести к столу его Тедди или другую игрушку? Какой разумный период времени на 2-3 года
стар, чтобы сидеть за столом? Если родители когда-нибудь задумаются о принудительном кормлении (например, «вы должны съесть еще пять укусов, прежде чем
вниз»)? Каким самым щадящим способом уговорить детей пообедать? А манеры? А как насчет телевизора во время ужина? Можно ли получить
хороший ужин для малыша и НЕ испытывать стресс для родителей?

Это отличный вопрос, потому что каждый родитель хочет прекрасного, без стресса, питательного семейного ужина, в то время как немногие трехлетние дети и еще меньше двухлетние
старики, в развитии готовы сидеть на одном месте.Причина, по которой у большинства мам есть малыши, которые не садятся за обед, не в том, что им «разрешили»
пастись, но это нормально для малышей пастись. Двухлетние дети редко бывают голодными по расписанию для взрослых, их легко насытить, и большинство из них находят
бессмысленно сидеть за столом и смотреть, как едят другие люди, когда они хотят двигаться.

Ваша заявленная цель состоит в том, чтобы дать ребенку хороший обед, а НЕ сделать так, чтобы это было стрессом для родителей. Согласитесь, что любые стратегии, которые
стресс ребенок по определению будет вызывать стресс у родителя и отказываться от этого.

Семейный ужин, который вы можете устроить со старшими детьми, с хорошими манерами и разговорами, очевидно, будет вызывать стресс с малышом.Так что мой совет
— это помнить, что малыши еще не готовы к тому обеду, который вы можете устроить со старшими детьми, и они не надолго.
Нет причин саботировать ваши обеды, когда они станут старше, заставляя их ненавидеть время ужина сейчас.

Когда дети голодны, они голодны. Редкий малыш может дождаться ужина до 18:00, а редко работающий взрослый может поесть до 18:00. Так что мой совет
состоит в том, чтобы накормить ребенка обедом, когда он в этом нуждается, а затем позволить ему съесть что-нибудь приятное (например, нарезанные фрукты, теплое молоко с небольшим количеством ванили или
арахисовое масло на крекерах) с родителями во время ужина.Конечно, предложите ему то, что вы едите, но весь стресс, связанный с получением его
есть ушел. У него все еще есть время, чтобы пообщаться и насладиться своими родителями, и он начинает понимать семейный ужин.

Конечно, он может не захотеть оставаться более пяти минут, но, опять же, это нормально с точки зрения развития. Когда он станет старше, ему захочется подольше посидеть с
его родителям, потому что он начнет есть больше за обедом, и потому, что он найдет беседу более интересной.

Гораздо легче научить малыша есть здоровую пищу раньше. Он может сидеть в своем стульчике на кухне, пока вы готовите остаток ужина.
Моя собственная уловка заключалась в том, чтобы читать своему двухлетнему ребенку, пока он ел свой обед, чтобы он был готов просидеть на одном месте достаточно долго, чтобы найти свои овощи.
интересный. В остальном он был настолько активен, что примерно через две минуты потерял интерес к еде.

Исследования показывают, что дети, которые смотрят телевизор во время еды, менее осознают свою еду.Если вы читаете им, они смотрят на еду, пока кормятся.
Если они смотрят телевизор, они этого не делают. Это создает плохую привычку переедать. Если вы включаете телевизор во время семейного обеда, это не соответствует его цели.

Если вам посчастливилось иметь ребенка, который, конечно, интересуется едой, то непременно накормите ее большой здоровой закуской в 16:00, а затем позвольте ей поесть.
с семьей. Но опять же, не беспокойтесь о том, сколько или что она ест; убедитесь, что ее потребности в питании удовлетворяются в течение дня.И снова,
не беспокойтесь о том, как долго она остается за столом.

RE выпас — Малыши лучше всего себя чувствуют, когда пасутся, потому что их животики маленькие и им нужен постоянный источник энергии. Малыши нуждаются в небольшом питании и
регулярные закуски. Никогда не заставляйте малышей что-нибудь есть. Просто предлагайте одну и ту же еду снова и снова. В конце концов они попробуют. Обычно они должны быть
познакомился с новой пищей не менее десяти раз, прежде чем попробовать ее. Проанализируйте, насколько ВЫ любите овощи, и отметьте, что «когда они больше», их
вкусовые рецепторы тоже будут более взрослыми, и им понравится все это вкусное.

Никогда не зацикливайтесь на приеме пищи. Дети не мрут себя голодом. Фактически, многие малыши получают больше калорий, чем им нужно. Намного более важная цель — получить
правильный баланс питания для вашего малыша, чтобы он не просто загружался молоком и углеводами, которые могут вызвать дефицит железа, и слишком мало витаминов
Прием A и C. 40% малышей разборчивы в еде. Ужин не должен быть в центре вашего внимания с точки зрения питания, потому что слишком много всего происходит, и
время не подходит для малышей.У вас есть целый день, чтобы получить в них правильный баланс питания. Ваша работа — поставлять здоровую пищу. Работа вашего ребенка
это решить, сколько съесть. Любой другой подход предполагает расстройства пищевого поведения и борьбу за власть. Борьба с вашим ребенком за ее тело — это вы
никогда не выиграет.

Как привлечь малыша к столу? Большинство малышей заняты и самостоятельны. Даже когда они голодны, их трудно прервать, чтобы достать
подойти к столу. ВСЕМ малышам необходимо заблаговременно уведомлять о переходе, в том числе о приеме пищи.Возможно, будет очень полезно дать ребенку несколько
предварительные предупреждения об ужине. «Хорошо, вы можете немного поиграть со своими поездами, но, чтобы вы знали, мы будем обедать через полчаса.» «Ужин почти готов, мы будем есть через пятнадцать минут». и т. Д.

Иногда, даже с предупреждениями, детям трудно остановить то, что они делают, чтобы подойти к столу. вместо борьбы за власть, чтобы заставить их
сиденья, постарайтесь развлечься. Например, сыграйте «Удиви меня.»Спросите своего сына, может ли он забраться в свое кресло, и, когда он скажет» да «, выразите свое недоверие.
Он поспешит вам показать. Или гонка с ней: «Готов поспорить, мы с тобой сядем на свои места до того, как папа сядет за стол. Хочешь участвовать в гонке?» Или,
Ваш ребенок когда-нибудь был в самолете? Вы можете начать с роли бортпроводника, сказав: «». Посадка на рейс 1234 начнется через 5 минут. Пожалуйста, пройдите к выходу на посадку ».« Все пассажиры с билетами должны сесть и занять свои места. Тогда
приходите вести себя как бортпроводник, пока вы подаете еду.

Вы можете увеличить вовлеченность вашего ребенка в прием пищи, используя детский стульчик, который прижимается вплотную к столу, например Stokke Tripp Trapp.
Это помогает ребенку чувствовать себя более связанным со всеми за столом, вместо того, чтобы быть немного отстраненным за подносом для стульчика. И излишне
Скажем, сиденье малыша должно быть удобным. Например, малыш должен чувствовать себя в безопасности, но не в ловушке, а свисающие ноги вызывают дискомфорт.
достаточно, чтобы заставить любого захотеть сбежать из-за стола.Ваш ребенок не сможет сформулировать свой дискомфорт, поэтому стоит уделить ему особое внимание.

Можно ли разрешить ребенку принести игрушку к столу? Секрет воспитания малышей в том, чтобы найти баланс между тем, чтобы позволить ему делать выбор и не делать этого.
чувствует, что его толкают, и устанавливает соответствующие ограничения, чтобы он чувствовал себя в безопасности. Так что, на мой взгляд, дать малышу некоторый контроль, позволив ему выбрать тихую игрушку.
приносить к столу не только хорошо в долгосрочной перспективе (никакой борьбы за власть, поэтому никакого реактивного, злого подростка позже!), это хорошо в краткосрочной перспективе — ваш
ребенок будет на 100% более отзывчивым.

Давайте подумаем о Тедди и обеденном столе. Стол для малыша высокий, для него немного чуждый. Он даже не может хорошо это видеть, когда ходит
по. Сидеть за одним — это то, чем занимаются взрослые. Он может чувствовать себя несколько ненадежно в своем высоком сиденье-бустере, привязанном к стулу. Он ограничен
стул или бустер, что не является естественным состоянием для малышей. Он чувствует себя немного сбитым с толку, когда его игра прерывается и его поднимают на место.
Ему говорят сидеть спокойно, что против его натуры.Его естественное желание ощутить свою пищу тактильно и поиграть с ней, вот как
он исследует мир, его не одобряют. Его родители часто говорят о вещах, которых он не понимает. Они часто подталкивают его попробовать продукты, которые
не чувствуют себя в безопасности с ним (это эволюционная причина придирчивости малышей — они будут есть только знакомые продукты, потому что незнакомые продукты могут
быть ядовитым.)

В эту пугающую ситуацию входит Тедди. Друг! Надежный и приятный компаньон.И ребенок будет отвечать за Тедди, который еще меньше
и менее мощный. И Тедди может быть его фольгой, его дегустатором на случай, если горох окажется опасным. Какое беспроигрышное решение!

Исследования показывают, что дети могут понять хорошие манеры к пяти годам (не то чтобы они всегда их использовали!).
ожидайте, что средний малыш будет устраивать беспорядок, ерзать за столом, играть с едой и говорить с набитым ртом и не всегда пользоваться ножом и
вилка.Не беспокойся об этом. Ваша цель — приятный ужин без стресса, верно? Сосредоточьтесь на связи.

Большинство родителей устали и не в лучшей форме в час обеда. Это втройне для малышей. Итак, пока вы можете собрать все вместе и сделать ужин приятным,
Я думаю, что вам как родителю нужно дать себе перерыв.Не ждите отличного разговора с малышом. Сосредоточьтесь на нем или на ней несколько минут, спрашивая
очень конкретные вопросы об их дне. «С кем вы сидели рядом во время кружка? Какую историю читала учительница? Дождь прекратился достаточно, чтобы вы могли играть на улице?» работы
лучше, чем «Как был детский сад?» Конечно, не обижайте других присутствующих детей. По мере взросления они становятся хорошими образцами для подражания
для малыша.

Не зацикливайтесь на том, что они едят (помните, вы раньше кормили малыша.) Сделайте минимум напоминаний о манерах и сделайте обстановку приятной.
и веселья в течение десяти минут, которые могут длиться. Когда малыш уйдет, вы сможете более интересно поговорить с любыми детьми постарше (см. Мою статью
50 замечательных вопросов, которые можно задать вашему ребенку, чтобы провести потрясающую семейную беседу.

Итак, каков разумный период времени для 2-3-летнего ребенка, чтобы сесть за стол? Пока двух-трехлетний ребенок хочет сесть за стол. Серьезно, если
вы хотите, чтобы еда была без стресса, зачем заставлять малышей садиться за стол, если они этого не хотят? И зачем вам создавать такую борьбу за власть,
тебе не обязательно с малышом? И заставить их возненавидеть саму идею обеда?

Конечно, если вам интересно, что вы все сядете вместе, тогда они всегда будут сидеть с вами вначале, и как долго это продлится, будет зависеть от вашего
малыша, и насколько вы готовы сосредоточить свой обед вокруг малыша.Я лично считаю, что это здорово, когда они сидят с тобой пять минут
а затем уйти, потому что тогда у мужа и жены будет несколько минут, чтобы улыбнуться друг другу и насладиться моментом, не говоря о логистике! (Конечно,
Ваш дом защищен от младенцев, а малыш рядом.)

Итог: Пригласите малыша к столу и сделайте так, чтобы ему было приятно находиться там. Но уменьшите нагрузку на себя, убедившись, что она ее
потребности в питании удовлетворяются в течение дня и не приходят к столу с голоду.Предложите ей выбор здоровой пищи и позвольте ей решать, сколько есть.
Через несколько лет вы сможете замечательно беседовать на семейных обедах. А пока позвольте ей уйти, когда она будет готова, и наслаждайтесь временем взросления!

В развитии большой моторики задействованы более крупные и сильные группы мышц тела. В раннем детстве именно развитие этих мышц позволяет ребенку держать голову вверх, сидеть, ползать и, в конечном итоге, ходить, бегать и прыгать.

Вы слышали, что дети во Франции, очевидно, могут сидеть за ужином в последние часы? Или вы когда-нибудь слышали поговорку — семьи, которые едят вместе, остаются вместе? Или время ужина — лучшее время для общения всей семьей?

* Этот пост может содержать партнерские или реферальные ссылки для вашего удобства. Щелчок по этим ссылкам направляет вас на веб-сайт для покупки продукта. Nurture and Thrive получает небольшую плату за эту услугу. Спасибо за Вашу поддержку!

Иногда он помогал с приготовлением еды, но больше всего ему нравилось помогать накрывать стол. Я вычистил нижний шкаф и поставил в него все его тарелки и чашки, чтобы ему было легко добраться до него и чтобы ему было место на кухне.

Я также положил туда дополнительный набор мерных стаканов и ложку. Он любит помогать измерять! Он также любит наливать небольшую картинку, поэтому, если у меня есть какой-нибудь соус, он очень взволнован к обеду и вносит свой вклад в качестве дерзкого.Еще он начал помогать складывать посуду в свой шкаф и сортировать столовое серебро!

Когда я искал идеи, чтобы помочь моему сыну сесть за обедом, я наткнулся на этот отличный пост в Your Kids Table : Как усадить ребенка на время еды и почему это важно.Я настоятельно рекомендую щелкнуть и прочитать этот пост самостоятельно, автор — педиатрический терапевт, а это значит, что она обладает уникальной квалификацией, чтобы говорить о сидячем положении и детях.

Я купил это детское сиденье, которое специально разработано для больших детей в возрасте от 3 лет, чтобы поднять его до нужного уровня за столом, и использовал стул с двумя ступенями, чтобы создать угол в 90 градусов для его ног.

Мой сын сейчас на самом деле сидит после еды , и ему комфортно. Это потрясающе! Теперь, после многочасовой французской трапезы, я все еще сомневаюсь. Но больше не нужно вставать и опускаться, висеть на папе, вращаться и т. Д. Все это поведение прекратилось, когда мы изменили его положение для сидения и дали ему правильные сенсорные сигналы через его ноги.

Еще одна идея — накрыть стол мясной бумагой и предложить детям раскрашивать стол во время еды. Я не делаю это все время, но на прошлых летних каникулах я решил сделать это в медленную неделю, чтобы сделать время приема пищи более увлекательным.

Я не знаю многих детей ясельного или дошкольного возраста, которые могли бы обсудить свой день за обеденным столом. Мы говорим о том, чем каждый из нас занимался в течение дня, но для нашего возраста это довольно короткий разговор. Кто сказал, что обед должен быть посвящен разговору, особенно с маленькими детьми?

Что действительно имеет значение, так это создание связи с для всей семьи и создание обеденного стола как места, где вы можете весело провести время вместе.Так почему бы не сыграть в какую-нибудь игру? Вот отличный список игр от проекта «Семейный ужин» для детей от 2 до 100 лет! Но моя самая любимая игра, в которую можно играть во время обеда, — это идея, которую я почерпнул из сообщения What Do We Do All Day о том, почему вы должны запретить разговор за ужином (и что делать вместо этого). Действительно стоит щелкнуть мышью и прочитать ее точку зрения.

Ее любимое занятие за ужином для семьи — Mad Libs! Серьезно, это работает! Мы так много веселились и смеялись, создавая и читая Mad Libs за ужином.Моему сыну четыре года, поэтому я купил Mad Libs Junior, который дает вам список слов для каждой категории. Мы читаем список, он выбирает слово, и начинается веселье. Ужин превратился в веселое времяпрепровождение с семьей (к моему удивлению)! Цель достигнута!

В любом месте в возрасте от 7 до 15 месяцев младенцы учатся подтягиваться, чтобы встать.Они могут так гордиться собой! Это так захватывающе, потому что вы знаете, что подъем, чтобы встать, обычно является первым шагом в обучении ходьбе! Это также может быть , один из самых сложных этапов сна ! Часто ребенок принимает положение стоя только для того, чтобы не знать, как снова опуститься! Читайте дальше, чтобы узнать о 4 шагах, необходимых для того, чтобы ребенок снова заснул, когда он учится стоять!

Через это пройдет каждый ребенок. Это один из этапов «это тоже пройдет», но есть шаги, которые вы можете предпринять, чтобы это не превратилось в новую ассоциацию.Прежде чем вы это узнаете, вы снова будете просыпаться много раз за ночь, и вашему малышу требуется все больше и больше времени, чтобы успокоиться, пока вы ждете, когда вы войдете и поможете ему отступить.

Серьезно, это действительно единственное, на чем вы хотите сосредоточиться больше всего в следующие 2–4 дня.В течение дня, когда вы не спите, вы можете работать со своим ребенком, сидя вместе на полу или пока он играет в своей кроватке.

Находясь вместе на полу, вы можете помочь ребенку подтянуться, держась за руки, а затем осторожно увести его в сидячее положение. Если вы тренируетесь в кроватке, вы можете посоветовать ему подтянуться на перекладине, а затем взять его за руки и направить в сидячее положение.

Как только ваш малыш научится подтягиваться и сесть под вашим руководством, вы затем выполните то же действие, что и в шаге 1, но на этот раз вы уберете одну руку, чтобы помочь ему сесть.Это позволит вашему ребенку научиться использовать свои руки, чтобы помочь себе сидеть.

Вы продолжите подтягиваться, но на этот раз вы поможете им встать самостоятельно, а затем подтолкните их к сидячему положению только своими словами. Это может занять много попыток, поэтому, если они не получат это сразу, используйте метод одной руки еще немного, пока они не смогут это сделать.

К этому моменту вы достаточно укрепили их уверенность в себе, и теперь вы можете точно знать, что ваш ребенок способен лечь обратно. Это означает, что перед сном они смогут вернуться к лежанию самостоятельно и, в конце концов, они будут достаточно практиковаться в стоянии, чтобы новизна исчезла, и сон вернулся в норму!

Следуйте подсказкам вашего ребенка и принимайте их день за днем. Каждый ребенок индивидуален, и может потребоваться повторение шагов.Сколько времени это займет, также будет зависеть от каждого ребенка, так что наберитесь терпения. Практика, практика, практика! То есть вне кроватки! Вы все вернетесь к ночному сну в кратчайшие сроки!

Важно, чтобы ваш ребенок сидел неподвижно за едой по нескольким причинам. Извивающийся малыш, который встает и опускается из-за стола во время еды, будет отвлекаться и, как и в случае с другими отвлекающими факторами, в конечном итоге будет меньше есть.Если позволить ребенку «пастись» во время еды (что случается, когда он встает и опускается, а также блуждает), это может быть скользкой дорогой к неструктурированным и хаотичным семейным трапезам, борьбе за власть и придирчивым проблемам с едой. Мы также не понаслышке знаем, насколько неприятными могут быть извивающиеся тела, убегающие от стола и возвращающиеся к нему.

Если вашему ребенку меньше трех лет, я бы настоятельно рекомендовал пристегнутое кресло-бустер или даже детский стульчик, если они все еще в нем подходят. Это мой любимый. Мне также нравится этот, если вы ищете портативный вариант. Большинство малышей не имеют достаточной концентрации внимания или интереса к еде достаточно долго, чтобы сидеть спокойно, и вы будете проигрывать битву, пока не сможете начать прием пищи в привязанном положении. Если вы уже оставили бустерные сиденья, стоит приложить все усилия, чтобы вернуть их, даже если для этого потребуется приобрести новое.Вы можете назвать это «большим детским стулом» или взволновать их, сказав: «Вы должны пристегнуться ремнем безопасности!»

Если у вашего малыша болтаются ступни, он будет чувствовать себя неуравновешенным, а это значит, что ему нужно больше времени, чтобы поддерживать свое тело в вертикальном и сбалансированном положении, и меньше времени уделять еде. Если на сиденье еще нет выступа для ног, добавьте под них что-нибудь вроде табурета или стула. Это позволит им чувствовать себя более стабильными и уравновешенными и уменьшит покачивание на дальнем расстоянии.Вот почему мне нравится этот стульчик для кормления, а также этот — есть плоские поверхности, на которых ваш ребенок может отдыхать ногами во время еды, И они превращаются в детские сиденья, которые растут вместе с ними!

Мой младший сын хотел сидеть в обычном стуле, чтобы быть похожим на своих братьев и сестер, поэтому мы позволили ему, и это было немного катастрофой — это было слишком рано, и он вставал и опускался примерно 100 раз за каждый прием пищи. Мы решили попробовать новый портативный стул, который можно было прикрепить к столу, чтобы он чувствовал себя частью еды и все еще сидел в «кресле для больших мальчиков».«Это работало как шарм, и ему это нравилось!

Скорее всего, ваш ребенок сидит за вашим столом на неправильной высоте. На самом деле, дети младше 10 лет (или даже старше) редко сидят и едят на подходящей высоте (большинству детей в возрасте от 3 до 9 лет требуется дополнительное сиденье и стул под ногами). В этом случае они начинают покачиваться и соскальзывать со стула. Представьте, каково это — сидеть за действительно большим столом в кресле, в котором ноги болтаются.Было бы довольно неловко!

Как долго вы ожидаете, что они будут сидеть за столом? Для малышей это должно составлять всего 10–20 минут, 4–6 раз в день (приемы пищи и перекусы по расписанию).Вот несколько песочных таймеров, которые могут помочь наглядно.
Было ли у них достаточно времени для активных игр и физических нагрузок? Если вы только что вошли в дверь после долгой поездки на машине или только час смотрели телевизор, то ваш ребенок, вероятно, будет немного нервничать. Прежде чем они подойдут к столу, убедитесь, что у них было время, чтобы избавиться от лишней энергии или «вытащить свои глупости».
Существуют ли четкие границы и правила приема пищи? Важно подойти к этой теме вне обеда, когда все спокойны и внимательны.Поговорите с ребенком о границах времени приема пищи и дайте ему понять, что важно подходить к столу (даже если он не хочет есть), и что еда не будет предлагаться снова до следующего приема пищи или запланированного перекуса.
Они ищут внимания? Помните, что когда малыш отказывается от еды или не может спокойно сидеть за столом, он может искать внимания — по крайней мере, в некоторой степени. Попробуйте уделить им дополнительное внимание в других сферах их жизни, и это может оказаться неожиданным решением.

В этой книге, написанной в виде простых вопросов и ответов, представлены практические советы и поддержка от Сары Реммер и Кары Розенблум, двух сертифицированных диетологов (и мам), которым доверяют. Food to Grow On наполнен кровью, накопленной родительским опытом, и самыми последними исследованиями в области педиатрического питания, поэтому вы почувствуете поддержку, понимание и готовность помочь вашему ребенку развиваться.

Это поможет им не дожидаться еды в единственное пятиминутное окно, которое вы можете получить вместе с ними, чтобы фактически остаться на своих местах и поесть. Вместо этого будьте как можно более подготовленными, когда дело касается времени приема пищи. Определите, когда еда действительно «почти готова», а затем вовлеките их в рутину перед едой, такую как мытье рук и поиск мест.Вы также можете включить их в помощь с распорядком времени приема пищи другими способами, например, переносить столовое серебро, салфетки, накрывать стол или даже готовить заключительную еду в зависимости от их возраста и способностей.

Не расстраивайтесь, говоря своему ребенку (детям), что еда — это не только для еды, но и для общения. Это поможет им узнать, чего от них ждут во время еды, а вы поможете им придерживаться этих границ. Расскажите своему ребенку, что вы ожидаете, что он присоединится к своим братьям и сестрам и / или семье за едой, независимо от того, хотят они есть или нет.

Тогда убедитесь, что они также хорошо осведомлены об ожиданиях после еды. Если они встают из-за стола, трапеза окончена. Осторожно напомните им, что если они снова проголодаются после пробуждения, им придется подождать до следующего запланированного приема пищи или перекуса. Это помогает им узнать границы структурированного времени приема пищи и перекусов (а также дает вам возможность закрепить их). Установленный график приема пищи и перекусов побуждает детей стать более разборчивыми, прежде чем вскочить со своих мест.Напоминая своему ребенку (детям) о сообщении о том, что кухня будет закрыта до следующего приема пищи или перекуса, дети учатся есть, когда им предлагают еду (потому что позже выпас скота будет запрещен). Опять же, это помогает им узнать причину и следствие того, что происходит, когда они преждевременно встают из-за стола.

Большинство детей могут сидеть за столом 2–5 минут в год. Если это еда, которую они не любят, обычно она ниже. Если это еда, которую они больше любят, они обычно остаются немного дольше, чтобы у них было больше времени, чтобы поесть и насладиться ею. Для двухлетнего ребенка это означает, что вы можете ожидать, что он будет сидеть 5–10 минут. Для 3–4-летнего ребенка 15–20 минут — это разумное время, чтобы научиться сидеть.

Помните, что это может потребовать некоторой работы.Если ваш четырехлетний ребенок изо всех сил пытается сидеть за столом более пяти минут, вам нужно будет продвинуться до более длительного отрезка, используя некоторые другие тактики, описанные здесь.

Даже родители, которые придерживаются принципа разделения ответственности при кормлении, могут стать жертвой принуждения ребенка к еде в качестве тактики, заставляющей его сидеть. Это создает новые проблемы, помимо того, что вы просто хотите, чтобы ваш ребенок сидел за едой, и это крайне не рекомендуется.Помните, что цель не состоит в том, чтобы ваш ребенок очистил свою тарелку от X порций еды XYZ. Вы обучаете своего ребенка ценным жизненным навыкам и помогаете ему добиться успеха в соблюдении общественного этикета при приеме пищи, чтобы по мере взросления он мог вежливо участвовать в большем количестве семейных обедов и прогулок.

Если есть проблемы с питанием вне дома с ребенком, подумайте о том, чтобы поработать дома над порядком приема пищи. Поиграйте в игрушечную кухню или используйте детскую посуду за обеденным столом.Позвольте вашему ребенку притвориться официантом, а вы — гостем, а затем поменяйтесь ролями. Смоделируйте для себя поведение, которое вы ожидаете от вашего ребенка во время еды, а затем закрепите, как ваша семья должна себя вести в ресторанах. Дом — идеальное место для практики. Нет никакого давления и вашего поведения как родителя во время «притворства» гораздо более расслабленным, чем во время обычного приема пищи или прогулок. Использование имитации еды также позволяет вам положительно закрепить привычку к еде, которую вы хотите, чтобы ваш ребенок повторял, используя пластиковую еду без беспорядка!

Если ваш ребенок говорит «все готово» почти сразу после того, как садится, постарайтесь перебить его «через горб». Первоначально они проверяют ваши границы, чтобы увидеть, позволите ли вы им выйти из-за стола. После того, как вы укрепили ожидания во время еды (что они будут сидеть вежливо), перенаправьте их внимание и энергию, чтобы помочь им преуспеть в том, чтобы сидеть. Поговорите об изучении продуктов питания, которые были предложены, но еще не пробованы и не затронуты.Если ваш ребенок уже решил, что он / она закончил есть, не давите на какие-либо «вежливые укусы». Вместо этого попытайтесь научить их изучать другие продукты, задавая вопросы, которые не вызывают давления, например: какой из них мягче, ваша сырая морковь или вареная стручковая фасоль? Как они пахнут? Они пахнут одинаково или по-разному? Какого цвета ваша курица? Вы видите на нем какие-нибудь специи или соус? Приправы / соус кажутся сладкими или солеными (почти всегда заставляет их хотя бы лизать его) и так далее.

Делайте это в веселой и разговорной манере.Это превращается в «сядь попой в кресло и ешь!» заявление и принудительное кормление среды в одну, которая подчеркивает позитивную динамику кормления, состоящую из единения и исследования, даже если съедено мало.

Часто, когда дети становятся слишком большими для стульчика для кормления, они переходят на слишком большой для них стул. Подумайте об использовании бустера, который позволяет ногам также опираться на стул, или поставьте под стол стул, на котором они могут опираться.Эти дополнительные области поддержки действительно могут помочь детям лучше вести себя во время еды и, следовательно, лучше питаться. Кроме того, постарайтесь как можно дольше держать детей пристегнутыми к стульчикам для кормления или бустерам (в идеале до трех лет). Это помогает сохранить соответствующий возрасту ограничитель, который после снятия (или прекращения использования) труднее закрепить без ремня. Для получения дополнительной информации о том, как правильно расположить детей во время еды, лучший ресурс, который я нашел по этой теме, можно найти здесь.

Если вы ищете подходящие по возрасту сиденья-бустеры или переходные стулья для кормления, рассмотрите этот стул Right Height (от Regalo) или более полноразмерный стул, такой как этот от Stokke или этот от Svan (партнерские ссылки Amazon).

Когда мой сын собирался пойти в детский сад, я больше всего боялся, что он не сможет сидеть на месте. Ему было четыре года, и, честно говоря, сидеть на месте не было для него сильной стороной.Если честно, это все равно не так. С другой стороны, смею вас показать мне 4-летнего ребенка, который и может сидеть спокойно в течение длительного периода времени. Это не обычная черта для этой демографической группы.

В возрасте четырех лет дети хотят больше узнавать об окружающем мире, и один из лучших способов сделать это — физическая активность. Для любого, кто когда-либо проводил время с дошкольниками, заставлять их сидеть спокойно в течение длительного времени кажется уроком тщетности. И все же именно это и происходит в некоторых школах.

Интересно, кто решил, что маленькие дети лучше учатся, сидя на месте и с ними разговаривают? Очевидно, они никогда не были рядом с группой трех-, четырех- и пятилетних детей более 10 минут. Потому что это примерно столько, сколько они могут сидеть, прежде чем они начнут нервничать. Как только они начинают нервничать, теряется всякая надежда научить их чему-нибудь .

У нас есть множество научной информации, которая показывает, насколько очевидна связь между движением и обучением.В книге Обучение с помощью мозга в уме есть целая глава, в которой описывается, как мозгу необходимо движение для облегчения обучения.

Мозжечок, расположенный в задней части мозга, является центром управления моторикой в головном мозге. Хотя он размером всего с кулак, почти половина нейронов мозга расположена внутри мозжечка. Питер Стрик и его команда, работающие в Медицинском центре по делам ветеранов в Сиракузах, штат Нью-Йорк, нашли путь от мозжечка к тем частям мозга, которые необходимы для пространственного восприятия, памяти и внимания.Это все важные вещи, которые особенно необходимы маленьким детям для изучения и запоминания информации.

Многочисленные исследования, упомянутые в книге, указывают на взаимосвязь между физической активностью и обучением детей. Дети дошкольного возраста играют в множество игр, которые со стороны могут показаться просто игрой. Но когда вы действительно смотрите на игру, вы видите, что это инструмент обучения. Взять, к примеру, такую игру, как Саймон Сэйс. Дети учатся выполнять инструкции посредством физической активности.Саймон Саис заставляет их активно обращать внимание, потому что в противном случае они упустят свой следующий шаг.

Сидячий образ жизни в течение дня никому не подходит. Даже если вы работаете в традиционном офисе, у вас есть свобода вставать и передвигаться по своему желанию. Мы, взрослые, знаем, что сидеть за компьютером весь день — вредно для нас.Итак, мы стараемся вставать в течение рабочего дня и заниматься какой-либо физической активностью. Часто мы будем гулять, даже если это просто в ванную комнату или около наших рабочих столов.

«Когда вы двигаетесь, вы стимулируете все нервные клетки, которые мы используем для мышления, а когда вы стимулируете эти нервные клетки, это подготавливает их к работе», — сказал доктор.Джон Рати, доцент кафедры психиатрии Гарвардской медицинской школы, сказал CNN.

Физическая активность для детей с перерывами в течение дня дает им возможность развлечься. В дошкольном учреждении моего сына дети меняют занятия примерно каждые 20 минут. Это включает в себя время, которое они проводят за своими столами, занимаясь математикой и языковыми искусствами.

Кроме того, исследование, опубликованное Pediatrics в 2017 году, показывает, что физическая активность положительно влияет на продуктивность обучения детей.Исследователи использовали 26 исследований, в которых приняли участие 10 206 детей в возрасте от 4 до 13 лет. Было отмечено, что физкультура (тренажерный зал) в течение дня — лучший способ помочь детям добиться лучших результатов в учебе. Но они любопытно обнаружили, что добавление физической активности в класс способствует развитию навыков, связанных с математикой. Кроме того, физическая активность помогает с поведением в классе и «чтением и составными баллами в юности».

Нам нужно перестать ожидать от дошкольников большего, чем они могут дать нам.С точки зрения развития трудно (невозможно) заставить этих маленьких людей сидеть спокойно в течение длительного периода времени. Это не секрет. В этом тоже нет необходимости, но некоторые школы игнорируют эту реальность. Это проблематично.

«Это также поможет с поведенческими проблемами в классе, потому что, если дети могут двигаться, у них не будет столько лишней энергии. Они смогут сосредоточиться, и это решит многие проблемы межличностного общения, которые возникают и у детей, потому что у них будет возможность получить эту энергию наружу », — Сьюзан Камин, Главный велнес-директор Национальной ассоциации физической грамотности сообщает CNN.

Один из самых распространенных аргументов, которые мы слышим в школах, заключается в том, что в школьном дне недостаточно времени для физических нагрузок. Как указано в инициативе Мишель Обамы «Давайте двигаться», школы должны стремиться к часу (60 минут) физической активности в день.

«Одна из самых важных отзывов, которые мы получаем от школ на местах, — это« мы очень загруженные места.Мы ценим то, что все предлагают, но это потрясающе. Можете ли вы облегчить нам задачу узнать, что есть в наличии? »- говорит CNN Шарлин Берджесон, исполнительный директор Active Schools, компании, выросшей из Let’s Move.

Мы не обвиняем учителей. Многие учителя и администраторы разрываются между тем, чтобы дать детям достаточное количество физической активности и нелепо объем работы, который требуется по учебной программе. В школьном дне есть ограниченное количество часов, и попытки подготовить детей к возмутительным академическим стандартам отнимают их физические потребности.

Сьюзан Камин также отмечает, что некоторая оппозиция исходит от людей, находящихся у власти, которые, несмотря на доказательства, просто отказываются приспосабливаться. Они подходят к этому с менталитетом «если не сломалось, не чини». Но на самом деле он очень сломан.

Как пересадить ребенка на двухколесный велосипед

В каком возрасте стоит пересаживаться на двухколесный велосипед?

Как научить ребенка кататься?

Ребёнок дома

С какого возраста ребенок может садиться за руль электромобиля?

Когда совершать покупку? Возрастные категории

Электромашинки для самых маленьких

Ребенку исполнилось 2 года

Машинки для детей возрастом от 4 лет и более

В чём польза беговела для ребёнка?

Информация о номерах на детские электромобили

Как выбрать детский электромобиль?

Акция: “Номера и права в подарок при заказе от 12.000р”

Как научить ребенка кататься на беговеле?

Как выбрать скоростной квадроцикл?

TOTS

Как подобрать подходящий вариант?

ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Ранняя детская шизофрения (статика и динамика)››

Приучать малышей сесть за стол на ужин

Gross Motor Milestones — Детский терапевтический и семейный ресурсный центр

В возрасте от 3 до 6 месяцев ваш ребенок должен:

Ваш ребенок в возрасте от 6 до 9 месяцев должен:

В возрасте от 9 до 12 месяцев ваш ребенок должен быть:

Ваш малыш в возрасте от 12 до 18 месяцев должен:

Ваш малыш в возрасте от 18 месяцев до 2 лет должен:

Ваш малыш в возрасте от 2 до 2 с половиной лет должен:

Ваш малыш в возрасте от 2 ½ до 3 лет должен:

Ваш малыш в возрасте от 3 до 4 лет должен:

Ваш малыш в возрасте от 4 до 5 лет должен:

Как заставить детей сидеть за обедом.Четыре эффективных совета!

Как заставить детей сидеть за обедом. Четыре эффективных совета!

Вам также может понравиться:

Игривая стратегия, которая поможет вашему энергичному ребенку успокоиться

7 привычек игривых родителей

Как научить ребенка слушать

4 шага, чтобы заставить ребенка снова заснуть, когда он учится стоять!

Ваш ребенок учится вставать, что приводит к нарушению сна? 4 простых шага, чтобы уложить ребенка снова спать, научившись стоять!

Шаг 1. Практикуйтесь вне кроватки!

Шаг 2: Уберите одну руку

Шаг 3. Порекомендуйте им сесть

Шаг 4: Возникает уверенность!

4 шага, чтобы заставить вашего шаткого ребенка сидеть неподвижно за едой

Мой малыш не будет сидеть на месте во время еды! Что мне делать?

1.Верни бустер!

2. Убедитесь, что у их ног есть твердая поверхность.

3. Примите оптимальное положение сидя.

4. Помогите ребенку! Дайте им шанс сразиться:

Продовольствие для выращивания

7 способов усадить ребенка во время еды — овощи и добродетель

1. Не усаживайте детей до тех пор, пока не придет время обедать.

2. Четко выражайте свои ожидания.

3. Будьте реалистичны в том, как долго они должны оставаться на своих местах.

4. Не используйте давление как тактику, чтобы заставить их остаться.

5. Практикуйте в тишине собственного дома.

6.Проверьте их любопытство, чтобы выиграть немного времени.

7. Убедитесь, что они правильно установлены.

Дошкольники не могут сидеть на месте, так что не ждите их до

alexxlab

Добавить комментарий Отменить ответ