Хочу покончить с своей жизнью как это сделать: Право на смерть

Право на смерть

Александр Подрабинек: Право на жизнь неоспоримо. Это право защищают законы, кажется, любой страны. Уж не говоря о международных.

Между тем, иногда жизнь становится невыносимой. Тогда люди решаются сами поставить точку.

И тут они могут столкнуться с некоторыми проблемами. Они имеют право на жизнь. А имеют ли они право на смерть?

Общественная мораль считает жизнь высшей ценностью. Иногда это входит в трудноразрешимое противоречие с ценностями свободы. В том числе, свободой выбора между жизнью и смертью.

Добровольный уход из жизни общество в лучшем случае осуждает, в худшем – считает преступлением. Это самый яркий пример преступления без потерпевшего: единственная его жертва – сам преступник.

Право на жизнь неоспоримо. Это право защищают законы любой страны, уж не говоря о международных

Самоубийство существует, вероятно, столько же, сколько само человеческое общество. Возможно даже, что такой способ разрешения проблем присущ не только человеку.

Кто не помнит рассказ для детей Льва Толстого о собачке, которую подсадили в клетку ко льву, и лев отказался ее кушать, а наоборот, очень крепко с ней подружился? Лев умер от горя через неделю после того, как собачка издохла.

Конечно, это всего лишь литература, художественный вымысел. Серьезные ученые считают, что самоубийство как осознанный акт присуще только человеку.

Говорит член-корреспондент Российской академии наук, доктор биологических наук Илья Захаров.

Илья Захаров: По моему мнению, среди животных самоубийств нет. Существует классическая легенда, что если поджаривать скорпиона, то он, чтобы не мучиться, себя ужалит. Но это легенды. Действительно, он корчится, но не делает попытки себя жалить. Поэтому я написал, что с первым самоубийством завершилась эволюция и началась история. То есть мое мнение, что самоубийство у людей возможно как сознательный акт, как сбой какой-то программы. Когда кит теряет ориентировку и выбрасывается на берег, он сам себя убивает, но это, вероятно, не является сколько-нибудь сознательным актом.

Александр Подрабинек: В животном мире не существует законов и ответственности. Зато в человеческом сообществе их в избытке.

Добровольный уход из жизни общество в лучшем случае осуждает, в худшем – считает преступлением

Как это ни странно звучит, но самоубийство в некоторых странах наказуемо. Ну, разумеется, неудавшееся самоубийство.

Диктор: Воинский артикул Петра I предусматривал ответственность за попытку самоубийства.

В Великобритании с XIII века до 1961 года самоубийство считалось преступлением. Если самоубийца выживал, его могли посадить в тюрьму. Если самоубийство удавалось, то имущество семьи покойного могло быть конфисковано в пользу короны.

В Ирландии самоубийство считалось уголовным преступлением до 1993 года.

В Индии и Сингапуре до настоящего времени действуют законы, согласно которым попытка самоубийства наказывается лишением свободы на срок до одного года.

Александр Подрабинек: Уголовные репрессии за попытку самоубийства, с одной стороны, свидетельствуют о жестком неприятии государством идеи личной свободы, а с другой, иллюстрируют отношение государства к гражданам, как к собственности.

Самоубийство существует, вероятно, столько же, сколько само человеческое общество

Не зря же в Англии имущество семьи самоубийцы отбирали в пользу монарха. Сбежал налогоплательщик от своих обязанностей, так пусть хоть какая-та компенсация достанется государству!

Какие еще могут быть причины для осуждения самоубийства? Слово адвокату Вадиму Клювганту.

Вадим Клювгант: Сам человек все-таки, наверное, может распорядиться своей жизнью, в том числе и принять решение о ее прекращении в силу каких-то обстоятельств. Как тут можно наказывать, если эта попытка оказалась неудачной? Я могу теоретически себе представить это только с позиции религии, которая осуждает этот как грех. Соответственно, если это клерикальное государство, где религиозные каноны являются доминирующими, тогда, может быть, объяснимо (я не говорю – оправдано, но объяснимо) введение ответственности за нарушение этой заповеди. В светском государстве, в светском обществе мне трудно себе представить обоснованность такой ответственности.

Александр Подрабинек: Обосновать такую ответственность действительно трудно, но при некоторой склонности к демагогии можно. Изворотливое российское правосудие приравнивает, например, самоубийство к экстремизму.

В 2011 году Бабушкинский суд Москвы осудил на год условно молодого человека за найденную у него листовку «Убей в себе раба!»

Эксперты со стороны обвинения нашли в этом лозунге призыв к самоубийству. Они расценили его как «призыв к насилию над самим собой» и, следовательно, экстремизм.

Изворотливое российское правосудие приравнивает, например, самоубийство к экстремизму

Это, конечно, из серии судебных анекдотов, впрочем, не столько смешных, сколько грустных.

Настоящее самоубийство – печальный итог не прожитой до конца жизни. Оставим осуждение самоубийц моралистам, церковникам и сборщикам налогов. У них на то есть свои причины.

Самоубийство часто связывают с психическими заболеваниями и состоянием невменяемости. Действительно, суицид – один из исходов многих душевных болезней. Но это не исключительный признак психического нездоровья. Самоубийством кончали и многие психически здоровые люди. Среди них были люди выдающиеся, которых помнят потомки, которым ставят памятники.

Илья Захаров: Москва, наверное, единственный город в мире, где есть несколько памятников самоубийцам (я думаю, пяти памятников самоубийцам ни в каком другом городе нет) – Есенин, Маяковский, Цветаева, Фадеев и Радищев.

Илья Захаров

Александр Подрабинек: Среди других известных писателей и поэтов, покончивших жизнь самоубийством, – Всеволод Гаршин, Джек Лондон, Николай Успенский, Эрнест Хемингуэй, Стефан Цвейг.

Сделанный ими в конце жизни драматический выбор никак не свидетельствует ни об их душевном нездоровье, ни об интеллектуальном упадке или стремлении нанести урон окружающим.

По данным Всемирной организации здравоохранения, в мире каждые 40 секунд кто-то кончает жизнь самоубийством. Ежегодно совершается более 800 тысяч самоубийств

По данным Всемирной организации здравоохранения, в мире каждые 40 секунд кто-то кончает жизнь самоубийством. Ежегодно совершается более 800 тысяч самоубийств.

Среди причин смерти молодых людей в возрасте от 15 до 29 лет самоубийства по всему миру занимают второе место. В США добровольно уходит из жизни больше людей, чем гибнет в автомобильных катастрофах.

Россия находится в лидерах по числу самоубийств. Около 60 тысяч человек ежегодно сводят счеты с жизнью. Больше от самоубийств погибает только в Китае.

Картина, что и говорить, безрадостная. Абсолютного решения проблемы, по-видимому, не существует. Человечеству вряд ли когда-нибудь удастся избавиться от несчастной любви, мизантропии или чувства одиночества.

Тем не менее, уровень самоубийств можно было бы существенно снизить, сведя на нет социальные мотивы суицида – нищету, безработицу, беззащитность, дурное здравоохранение. Это тяжелая и долгая работа для очень внимательного к своим гражданам государства. Гораздо проще считать самоубийц психически больными людьми или безнадежно асоциальными личностями. Гораздо проще идти по пути запретов.

Один из практикуемых запретов – запрет на эвтаназию. Право человека добровольно уйти из жизни сталкивается с противодействием закона.

Речь идет о людях, которые в силу своего болезненного состояния не могут сами покончить с жизнью. Как правило, это безнадежно больные: онкологические, полностью парализованные, перенесшие тяжелые травмы и ампутации.

Россия находится в лидерах по числу самоубийств. Около 60 тысяч человек ежегодно сводят счеты с жизнью

Они не видят своего будущего. Они устали от боли и беспомощности. Они не хотят быть обузой для своих близких. Они просят о смерти. Просят врачей, которые призваны облегчить страдания больного.

На самом деле это совсем не простая проблема. Как в целом врачебное сообщество относятся к эвтаназии? Об этом – член-корреспондент Российской Академии наук, представитель России в Комитете по биоэтике при Совете Европы профессор Борис Юдин.

Борис Юдин: Если говорить о России, то в целом позиция по отношению к эвтаназии негативная. Но на практике – это не афишируется, это некоторый профессиональный секрет – в каких-то случаях приходится реально способствовать уходу человека из этого мира.

Александр Подрабинек: Проблема эвтаназии находится на стыке медицины и права. С точки зрения юриста, трудноразрешимых правовых проблем здесь нет.

Сам человек может распорядиться своей жизнью, в том числе и принять решение о ее прекращении в силу каких-то обстоятельств

Вадим Клювгант: На мой взгляд, в проблеме эвтаназии, сложнейшей комплексной проблеме, правовая составляющая не является главной. Как прописать процедуру, если общество готово ее допустить – это технический вопрос. И уже не технический, а сущностный вопрос – допустимо ли это в принципе. Это вопрос нравственности, общественной морали.

Разные общества в разных странах подходят к этому по-разному, подчас полярно. У нас, как мы знаем, это не допускается, во многих европейских странах допускается, в каких-то странах допускается в больших объемах при меньшем количестве условий, в других очень жестко оговорено условиями.

Мое мнение заключается в том, что право на жизнь – это неотъемлемое право человека; соответственно, человек вправе распоряжаться, реализовывать ли это право и в таких крайних формах в самых крайних случаях. Другой вопрос, что законодательство должно быть устроено таким образом, чтобы исключались возможности манипулирования извне в отношении этого критического решения, которое принимает человек.

Вадим Клювгант

Александр Подрабинек: Если правовая проблема решается с помощью качественной юридической техники, то врачи, которых просят об эвтаназии, сталкиваются с настоящей моральной дилеммой: спасать жизнь больного или избавить его от страданий, а заодно и жизни?

Что для врача важнее? В чем, прежде всего, состоит врачебный долг? Как все это соотносится с клятвой Гиппократа, которую приносят будущие врачи?

Самая большая проблема – выбор врача: либо бороться за продление жизни, либо облегчить состояние пациента

Борис Юдин: Во всей этой теме эвтаназии самая большая проблема – выбор врача: либо бороться за продление жизни, либо облегчить состояние пациента. Достаточно распространенная форма эвтаназии – это когда дают болеутоляющие в сверхсильной дозе: с одной стороны это снимает боль, а с другой, ускоряет уход.

Александр Подрабинек: Проблема допустимости эвтаназии – не новая. Еще две с половиной тысячи лет назад ее обозначил основоположник научной медицины Гиппократ.

В составленной им клятве врача говорится:

«Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости».

На первое место Гиппократ ставит «выгоду больных».

Но вслед за этим он выступает как противник эвтаназии:

«Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла».

Вполне определенное отношение к эвтаназии.

Гиппократ не видел здесь моральной дилеммы. Врачебный долг понимался тогда немного по-другому. Это сейчас врачи считают своей обязанностью бороться за жизнь пациента до конца

Впрочем, Гиппократ не видел здесь моральной дилеммы. Врачебный долг понимался тогда немного по-другому. Это сейчас врачи считают своей обязанностью бороться за жизнь пациента до конца.

Борис Юдин: Эта проблема встала совершенно по-новому в XIX веке, когда возникла такая практика, что врач до последнего вздоха пациента должен бороться за его жизнь. Во времена Гиппократа такого не было, и он сам учил находить знаки смерти. Когда врач видит такие знаки, он, что называется, умывает руки и уходит. Это даже этически считалось неприемлемым, чтобы врач до конца жизни боролся за пациента.

Но в XIX веке начала развиваться медицинская наука, и зона между нормальной жизнью и уходом в другой мир стала интенсивно обживаться врачами. Это, с одной стороны, привело к практикам борьбы за спасение и продление жизни – здесь нет необходимости говорить, насколько много сделала медицина в этом отношении.

С другой стороны, проблема впервые возникла остро. Скажем, Френсис Бэкон, который писал про эвтаназию, говорил, что у медицины есть такой недостаток, что она занимается только живыми, а не занимается умирающими. Но тогда это был только призыв, а реально это началось в XIX веке.

Александр Подрабинек: Моральные дилеммы стояли перед врачами и тысячи лет назад. Поводы были другими, но решения иногда были похожи на современные. Гиппократ был категорическим противником полостных операций, что отражено в клятве врача:

Моральные дилеммы стояли перед врачами и тысячи лет назад

«Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом».

Он считал, что полостные операции – не врачебное дело.

Со времен Гиппократа медицина довольно сильно изменилась и усовершенствовалась. Удаление камней из печени и почек – неотъемлемая часть современной хирургии, равно как и медицинский аборт, который ни один врач, следуя клятве Гиппократа, делать ни в коем случае не должен.

Но ценность наставлений «отца медицины» в том, что, не отрицая необходимости сечения, Гиппократ отсылает за решением этой проблемы к другим людям – тем, которые «занимаются этим делом». Не медицинским делом, по мнению Гиппократа.

Таков же путь решения и в случае с эвтаназией. Есть врачебный долг и пафос профессии, которые не могут быть нарушены. Врач не должен нести больным смерть. Это противоречит духу медицинской профессии.

Врач не должен нести больным смерть. Это противоречит духу медицинской профессии

Эвтаназию должны осуществлять те, кто, по выражению Гиппократа, «занимается этим делом».

Борис Юдин: В Штатах лет 20-25 назад была дискуссия по поводу эвтаназии, и предлагали такие законы, которые позволяли бы врачу способствовать самоубийству, уходу из жизни. Американская медицинская ассоциация выступила с таким лозунгом: «врачи – не палачи». Вы хотите, чтобы врачи занимались вот этим, но нет, мы не будем этим заниматься, тогда готовьте для этого палачей.

Александр Подрабинек: В некоторых странах эвтаназия разрешена. Она легализована в Нидерландах, Бельгии, Канаде, некоторых штатах США.

Несмотря на легализацию, существуют некоторые ограничения. Например, в Канаде воспользоваться правом на эвтаназию могут только ее граждане и только психически здоровые люди старше 18 лет. И не просто люди, пожелавшие распрощаться с жизнью, а только страдающие от неизлечимых болезней или получившие травмы, от которых неминуемо наступит смерть.

В июне этого года эвтаназия была легализована в Канаде. А в сентябре правом на эвтаназию воспользовался известный в Канаде 81-летний писатель Уильям Патрик Кинселла.

Эвтаназия легализована в Нидерландах, Бельгии, Канаде, некоторых штатах США

Эвтаназию осуществляют врачи. Столкновение двух профессиональных догм – это спасение жизни и избавление от страданий – может ввергнуть добросовестных врачей в состояние когнитивного диссонанса, когда правильное решение выбрать невозможно.

Такой выбор трудно сделать даже в отношении близкого врачу человека. Хотя такие примеры известны.

Знаменитый психоаналитик Зигмунд Фрейд, будучи тяжело больным, попросил своего лечащего врача об эвтаназии. Он напомнил ему о данном ранее обещании помочь умереть. Доктор Макс Шур ввел больному смертельную дозу морфия, после чего Фрейд умер.

В России эвтаназия запрещена. Горячих дискуссий по этому поводу не слышно, что, впрочем, не мешает обычным людям, не специалистам в этой области иметь свое собственное мнение.

Если безнадежно больной человек хочет уйти из жизни, но сам не в состоянии это сделать, может ли врач помочь ему в этом? На вопрос Радио Свобода отвечают москвичи.

– Нет, я верующий человек, поэтому считаю, что на все воля Бога. Если человек здесь и ему тяжело, значит, он за что-то несет свои муки, значит, ему это надо.

– Нет, врача посадят. Если принять закон о разрешении эвтаназии, то будут злоупотребления. Поэтому, чтобы не было злоупотреблений, лучше эвтаназию не разрешать.

Если принять закон о разрешении эвтаназии, то будут злоупотребления

– Я полагаю, что психически нормальный человек в состоянии сам решить, что ему делать со своей жизнью, если это не какие-то врачебные инсинуации, а эвтаназия, нормальная врачебная практика.

– Если он одинокий, я думаю, наверное, могут, потому что человек мучается.

– Я думаю, при определенных обстоятельствах можно. Допустим, онкологические заболевания, какие-то особенные психические расстройства…

– Сейчас изобретено очень много таких лекарств, которые искусственно поддерживают жизнь человека. Поэтому, мне кажется, ему нужно предоставить возможность естественным образом уйти из жизни, не заставляя дальше мучиться.

– Так или иначе, это убийство человека. Как это по морально-этическим соображениям? По моим – плохо. С другой стороны, у моей приятельницы коллега ушел из жизни самостоятельно, просто выпрыгнул из окна, потому что, к сожалению, он был болен и не было лекарств.

– Когда человек безнадежно болен, скорее всего, он не может отдавать себе отчет. Решать должен не врач, а близкие люди, которые могут более адекватно оценить ситуацию. Я вообще не сторонник эвтаназии, потому что сегодня он больной, а завтра будут лекарства, кто его знает…

– Я буду на стороне тех, кто за это.

– Да. Потому что больной человек сам не может… Кто тогда может?

В России эвтаназия запрещена. Горячих дискуссий по этому поводу не слышно

Александр Подрабинек: Есть ли реальные основания ограничивать тяжелобольных людей в праве на смерть? Должна ли быть разрешена эвтаназия в России?

Борис Юдин: Это очень сложный вопрос. Я считаю, что не сейчас… Необходимы широкие дискуссии в обществе, чтобы проблему понимали не только врачи. И врачи-то не очень часто это понимают, а тем более рядовой гражданин…

Борис Юдин

Законов можно напринимать, но здесь есть очень серьезная опасность: если будут приняты эти законы, то сразу начнутся массовые злоупотребления. Ведь достаточно часто бывают ситуации, когда кому-то, третьей стороне выгодно, чтобы человек перестал существовать.

Александр Подрабинек: Вероятно, надо согласиться, что обстоятельства времени и места имеют значение. Возможно, в сегодняшней России, с ее безответственной властью и всесилием криминала не лучшая обстановка для внедрения в практику эвтаназии.

Борис Юдин: Учитывая юридическую практику, которая существует в нашей стране, я бы побоялся. Еще в начале ХХ века наш знаменитый юрист Анатолий Кони выступал в защиту эвтаназии. Тогда в России было движение в защиту эвтаназии под названием «Утоли мои печали». Кони формулировал требования – на самом деле они и сегодня релевантны, но выполнить их не очень просто. Это не так, что кто-то решил – и вперед…

Возможно, в сегодняшней России, с ее безответственной властью и всесилием криминала не лучшая обстановка для внедрения в практику эвтаназии

Александр Подрабинек: И в то же время, ясно, что в принципе эвтаназия имеет право на существование. Государство и закон не смеют отбирать у человека право на собственный выбор – жить или умирать.

Отбирая у человека право распоряжаться собственной жизнью, государство на этом не останавливается. Некоторых людей оно приговаривает к принудительному лечению.

Это логично: если закон запрещает добровольный уход из жизни, то почему надо разрешать добровольный отказ от лечения?

В некоторых случаях та или иная мера принуждения разумна и оправдана – например, когда дело касается карантина в случаях опасных эпидемиологических заболеваний. Или в случаях острого психического расстройства, когда душевнобольной представляет реальную угрозу для окружающих.

Но каким разумным и правовым образом можно объяснить принудительное лечение от алкоголизма или наркомании? Эти люди представляют угрозу только для собственного здоровья, и это их ответственный выбор. Все прочие угрозы, иногда сопутствующие наркомании и алкоголизму, регулируются уголовным законодательством.

Еще большее недоумение вызывает давление власти на Свидетелей Иеговы, которые по религиозным соображениям отказываются от переливания крови. Не будем вдаваться в обсуждение религиозных догм. Просто констатируем, что такова воля разумного взрослого человека.

Вопрос об ответственности за свою жизнь неизмеримо усложняется, когда речь идет о недееспособных или ограниченно недееспособных людях

Все гораздо сложнее, когда дело касается больных детей, приверженцев этого религиозного течения.

Борис Юдин: В большинстве стран мира приоритетом все же является благо ребенка. В Штатах бывали ситуации, когда иеговисты отказывались от переливания крови больным детям, и принимались судебные решения в пользу детей, чтобы делать им переливание крови. От коллег в Хорватии я знаю, что там достаточно сильное движение, которое отстаивает такой принцип: решающее право принадлежит родителям.

Александр Подрабинек: Вопрос об ответственности за свою жизнь неизмеримо усложняется, когда речь идет о недееспособных или ограниченно недееспособных людях.

Здесь не всегда и не все могут сделать правильный выбор. Да и, собственно говоря, правильный – с чьей точки зрения?

Борис Юдин: Здесь, я думаю, правильное решение – это интересы и благо ребенка. Если следовать такому решению родителей, то это имеет необратимые для ребенка последствия. Конечно, это непростой вопрос. Я считаю, что здесь надо идти вопреки воле родителей.

Александр Подрабинек: Решение за других – большая ответственность. Злоупотребления могут быть с любой стороны.

Лидер движения за национальную независимость Индии Махатма Ганди не доверял европейской медицине, предпочитая ей народную.

Каждый сам выбирает, жить ему или умирать. И чем платить за жизнь или смерть. Худо, когда этот выбор кто-то делает за других

В 1944 году его жена Кастурба в возрасте 74 лет заболела пневмонией. Сыновья предложили лечить её пенициллином, но Ганди воспротивился, разрешив применять только традиционные индусские методы – в частности, обтирание водой из Ганга. Ганди объяснял, что судьба его жены находится в руках Бога, который испытывает его веру. И Ганди выдержал испытание. Правда, жена его через несколько дней умерла.

Спустя полтора месяца Ганди заболел малярией и три недели лечился также традиционными индусскими методами. Лечение не помогало. Такого тяжелого испытания его вера не выдержала. Он прислушался к рекомендациям современной медицины, стал принимать хинин и быстро выздоровел. Вероятно, он пожертвовал принципами, осознавая какую огромную потерю понесет Индия, если умрет он – вдохновитель движения за независимость и организатор всех индийских побед.

Каждый сам выбирает, жить ему или умирать. И чем платить за жизнь или смерть. Худо, когда этот выбор кто-то делает за других.

Право на смерть не зафиксировано в качестве фундаментального права человека. Оно не упоминается в международных правозащитных документах – декларациях, конвенциях, пактах.

Жизнь зэка не принадлежит ему, она принадлежит тюремной системе

Но это не значит, что его не существует в повседневной жизни. С реализацией этого права приходится сталкиваться заключенным.

Приговоренных к смертной казни в советских тюрьмах содержали так, чтобы была исключена любая попытка самоубийства. Человек не может сам уйти из жизни – его непременно должно убить по приговору суда собственное государство.

Заключенные, объявляющие голодовку, подвергаются принудительному кормлению. Тюремная власть может уморить заключенного голодом, замучить пытками или убить при необходимости. Но это всегда будет выбор власти, а не заключенного.

Таковы правила. Жизнь зэка не принадлежит ему, она принадлежит тюремной системе.

Также и в архаичных, консервативных странах или диктатурах тюремного типа и авторитарных режимах власти считают, что человек не волен самостоятельно распоряжаться своей жизнью и смертью.

Он принадлежит государству, а закон строго стоит на охране государственного имущества.

три истории о попытках покончить с собой в подростковом возрасте. «Бумага»

Число суицидов в России в 2016 году выросло на 57 %. Одной из основных причин такого положения стало распространение «групп смерти» в соцсетях, утверждает уполномоченный по правам ребенка в РФ Анна Кузнецова. Власти призвали бороться с детским суицидом с помощью школьных психологов. При этом, согласно опубликованному ТАСС отчету МВД за февраль, основной причиной суицида среди подростков стала неразделенная любовь — 30 %, конфликты в семье — 29 %, психические заболевания — 10 %. Интернет назван причиной самоубийств подростков в менее чем 1 % случаев.

«Бумага» поговорила с тремя людьми, которые пытались совершить суицид в подростковом возрасте, и узнала, что их к этому привело, как они тогда себя чувствовали, мог ли их к этому кто-то подтолкнуть и за что они сейчас любят жизнь.

— В 14 лет я осознал себя геем. Просто встретил парня, просто много общались, просто влюбился. Однажды я сильно напился, начал писать ему, что скучаю, что чувствую не просто дружеские чувства. А он ответил взаимностью. И мне было одновременно и круто, и страшно: я влюблен, но в парня.

Мы пробыли вместе всего несколько месяцев. Через какое-то время он решил, что не испытывает ко мне ничего кроме дружеских чувств и попросил, чтобы мы больше не общались. Я чувствовал себя отверженным, дико психовал, писал ему, звонил. Я не мог его забыть: перечитывал его блог, следил за каждым шагом, знал, куда он ходит. Практически жил его жизнью.

К тому же я всё время рефлексировал. Всё еще жил в своем маленьком городе под Питером, где население 30 тысяч человек и некуда сходить. У меня особо не было друзей, которые могли бы поддержать. Этого парня я всё еще не мог выкинуть из головы.

В общем, жил я тогда одной мыслью: через год, когда стукнет 17, я перееду в Петербург и поступлю в вуз на психолога. Думал, что здесь-то выйду из зоны комфорта и заживу. И всё свободное время думал, читал, просто залипал в компьютер.

Когда же приехал в Питер, нам резко сказали, что не выдадут общагу. А я ни за что не хотел возвращаться, потому что там — ничего. Родители тогда пожали плечами: «Не знаем, что будешь делать, но денег на квартиру у нас нет». Я, конечно, не знал, что делать.

У меня была старая знакомая, моя учительница английского, которая вела у меня на допкурсах. И она решилась оплачивать мне квартиру. Меня это очень сильно обрадовало, но позже стало волновать. Я чувствовал, что очень завишу от нее: она на меня тратится, а я — это всё тот же я, который ничего не может.

Я не мог его забыть: перечитывал его блог, следил за каждым шагом, знал, куда он ходит. Практически жил его жизнью

Плюс я разочаровался в обучении: преподаватели были ужасными, будто сами не понимали, о чем говорят. Я стал меньше ходить на пары, читать учебники сам.

Группа у меня была еще хуже: это люди, которые никуда, кроме как на психолога, не прошли. Меня подкалывали из-за узких джинсов, кепок, того, что я стеснялся переодеваться на физре. Ну и, конечно, из-за ориентации. Помню, они спрашивали, не гей ли я, а я отвечал, что может быть. Так всё достало. Я был тогда очень оппозиционным всему, думал, что могу быть против всех. И пытался всё это просто переждать, пережить.

Я очень сильно загрустил: один в чужом городе, не было человека, которому можно пожаловаться и поплакаться. Грызло перманентное чувство зависимости из-за того, что я жил один в чужой квартире и не мог за нее платить. И постоянно думал про того парня.

Поначалу я еще ходил на учебу, заставлял себя. После пар возвращался домой, смотрел фильм и ложился спать. Больше у меня ничего не было. Так прошло полгода. Когда же мне учеба окончательно осточертела, я перестал ходить, очень много спал, просыпался под вечер, напивался.

Где-то в феврале я начал говорить сам с собой в голове. Потом стал ежечасно думать, что в моей жизни нет никакого смысла, что я не делаю ничего полезного ни для себя, ни для людей, что я такой незаметный. И если меня не станет, то никто и не заметит.

Когда же мне учеба окончательно осточертела, я перестал ходить, очень много спал, просыпался под вечер, напивался

Не знаю, мог бы меня кто-то в подобном случае подтолкнуть к суициду. Я о нем думал бессознательно, не отдавая себе отчет. И я не искал того, кто бы дал мне какие-то инструкции. Возможно, если бы я с кем-то поговорил, пусть даже условным «куратором», мне бы даже стало легче.

Так всё и продолжалось. Где-то в середине мая ко мне приехал старший брат. Мы с ним никогда не были близки: он весь из себя ультрарусский, с рунами этими ходит, за Путина топит. Гомофоб, конечно. Даже сейчас не общаемся и не поддерживаем контакты. И он вот заехал перед тем, как уезжать в командировку куда-то на Алтай, и оставил мне крепкого алкоголя. И я решил в очередной раз напиться.

Так сильно напился, что решил покончить с собой. Через минут пять же я очень сильно испугался. Написал подруге с курсов английского языка, рассказал всё. И вырубился.

Очнулся уже в психушке. Не помню, как мне выломали дверь, как везли на скорой. Видимо, сразу же уже там накачали чем-то, потому что под утро я по стеночке ходил как дебил. Я отчетливо помню, как упрашивал врачей меня отпустить, «потому что завтра у меня экзамен по истории».

Первым, с кем я нормально пообщался за долгое-долгое время, стал мой лечащий врач. Женщина хорошая, понимающая: она просто начала спрашивать, из-за чего я пытался покончить с собой. Я ответил, что из-за парня. И, на мое удивление, она абсолютно спокойно отреагировала: никакого отвращения на ее лице я не заметил. А я тогда боялся куда-то обращаться, потому что считал, что меня начнут лечить, как в СССР.

На следующий день приехали мама с бабушкой. Сразу начали рыдать, спрашивать, зачем я пытался это сделать. А я в клетчатых штанах и клетчатой рубашке стою посреди зала, напичканный таблетками, и ничего не могу объяснить — только сам плачу.

Спустя месяц-полтора мне стало лучше, думал, как скоро выпишусь и буду жить. Но в это время моя мама приехала на квартиру, где я жил, и нашла там телефон и ноутбук. И в них уже нашла все переписки, все фото парней — начала орать, плакать. Чтобы она успокоилась, я сказал, что это юношеский максимализм, что я не гей и это пройдет. Мама поверила. Тогда я решил, что уже никогда не смогу откровенно говорить с ней.

Когда меня выписали, я вернулся в родной город, бросил учебу, стал ходить к психологу, слушать позитивную музыку. Мыслей о суициде уже не было, но вся ненависть к себе оставалась. Проблемы, конечно, тоже оставались: психолог втирал мне какой-то бред, с родителями отношения натянулись. Но я понял, что это и есть жизнь, которую нужно жить. И она в меру хороша. Я успокоился, и всё стало нормально.

Чтобы занять год до поступления, пошел работать в школу к своей подруге, учительнице английского. Помогал ей на уроках, заменял ее, разговаривал с детьми. И мне тогда всё так понравилось, что в итоге я окончил педагогический университет с красным дипломом по специальности «преподаватель иностранных языков».

Я понял, что это и есть жизнь, которую нужно жить. И она в меру хороша

Но жизнь — сложная штука: в школе я не работаю, не стал ярым оптимистом и не пропагандирую радость каждому дню. Стараюсь не копаться в себе, но знаю, что мне нужно анализировать каждый шаг, знаю, когда у меня могут случиться панические атаки. Но я просто принял себя таким, какой я есть. Я живу — и это стоит того.

Недавно, например, всё-таки серьезно поговорил с матерью о моей ориентации. Она не то чтобы всецело поняла, но приняла. Возможно, в будущем я даже смогу познакомить ее со своим молодым человеком.

Меня уже никто не травит. У меня появились друзья, которые меня поддерживают и принимают. Они просто появляются тогда, когда ты чем-то занимаешься, а не целый день валяешься на диване и грустишь. Ведь хорошим друзьям нужен хороший друг.

На днях, кстати, ко мне приезжал тот самый парень — моя первая любовь. Мы общаемся уже года три как друзья, и это здорово. Он много раз просил прощения за все те случаи, извинялся, говорил, что никогда бы не хотел довести до этого.

У меня появились мечты. Очень хочу, чтобы после меня осталось что-то в мире. Для меня самое обидное — понять в старости, что вся жизнь бессмысленна. Каждое утро я пинаю себя, встаю, бегаю, снимаю на пленку, читаю, пишу сценарии. В будущем хочу снимать фильмы. И даже смог найти работу по интересам: устроился в модельное агентство администратором. В скором времени попытаюсь выпустить свою линейку одежды.

Сейчас я не вижу смысла в том решении покончить со всем. Я просто не видел выходов, а они были, стоило только их рассмотреть. В итоге я выжил, но целых три — долгих, страшных, отвратительных — месяца провел в психушке, где не мог выйти за дверь. Будто в тюрьме отсидел, честное слово. Самое глупое и бесполезное решение в моей жизни.

— Когда только начался подростковый период, лет в 13, у меня забурлили гормоны. Он был, так сказать, тяжелее, чем у других. Каждое происшествие вызывало море эмоций, ни о чем не хотелось думать — только делать. Я часто ссорилась с мамой, совсем не общалась с одноклассниками, убегала из дома, хамила учителям. Со мной было тяжело общаться.

Зачастую, после того, как я что-то такое выкидывала, со спокойной душой возвращалась к родителям. Когда убегала из дома и заканчивались деньги, не было еды, я приходила с грустным видом к маме. У меня были такие мысли: пойти работать я не могу, поэтому ненадолго вернусь. И это на протяжении нескольких лет.

Мама, переживая за меня, логично выставляла мне какие-то ограничения: возвращаться домой в десять, меньше гулять с друзьями, заниматься школой. А мне казалось, что она хочет навредить и сделать плохо, я ее совсем не понимала. Мной управляли эмоции.

Мы часто обсуждали смерть с моими друзьями, я им жаловалась, как меня всё достало. С мамой поговорить не могла: она бы не поняла. А друзья были авторитетами: все взрослые, старше меня минимум на три года. Но они не считали, что это всерьез, хотя всё равно ругали. Это и не было всерьез: просто слова без каких-либо действий. Эти мысли, наверное, на эмоциях посещают каждого подростка.

С мамой поговорить не могла: она бы не поняла. А друзья были авторитетами: все взрослые, старше меня минимум на три года

Это прекратилось, когда в 14 лет я познакомилась с молодым человеком и мы начали встречаться. Это были мои первые отношения, поэтому я за них очень сильно переживала: ревновала, ссорилась с ним. У нас были общие друзья, общие интересы. Мы вместе уже в то время пили, курили.

Через полтора года отношений, когда мы выпивали большой компанией, я увидела, как он мне изменяет. И просто решила покончить с собой, потому что было обидно, меня предали. Резко обрубилась моя любовь. Просто вспышка эмоций — и я уже сделала это. Так могла закончиться моя жизнь.

Месяц после этого не помню совсем. Как мне рассказывали, меня обнаружили друзья. Позвонили почему-то моей маме, а не в скорую. При этом адекватно они ничего не могли рассказать, потому что сильно напугались. Мама приехала, забрала меня и повезла в больницу. По словам врачей, я выжила чудом.

Когда началось лечение, мне прописали антидепрессанты, я ходила к психологу и лишь изредка виделась с друзьями. Одну меня уже долгое время не оставляли. А я, как рассказывали потом, всё время говорила что-то типа: «Я настолько неудачница, что у меня не получилось даже умереть».

Всё стало улучшаться спустя месяц, это время уже помню. Конечно, сразу осознала, что совершила глупость. Но в результате всего этого у меня на всю жизнь очень сильно упало зрение.

А я, как рассказывали потом, всё время говорила что-то типа: «Я настолько неудачница, что у меня не получилось даже умереть»

Поначалу я наотрез отказывалась работать с психологом. Не знаю, что мной двигало. В дальнейшем именно работа с ним и вообще взросление помогли мне научиться справляться со стрессом и эмоциями. И это, на самом деле, типичные практики, которые я не принимала: посчитать до десяти, взять себя в руки. Всё оказалось каким-то решаемым.

При этом я до сих пор остаюсь такой же импульсивной. Часто меняется настроение, эмоции переполняют. Но я уже ни за что не расстанусь с жизнью, как минимум из-за мамы. Не хочу, чтобы она думала, что неправильно меня воспитала. Нужно думать о родных. Поэтому желание жить у меня теперь преобладает всегда.

Не так давно я рассталась с уже другим молодым человеком, с которым мы планировали семью и даже свадьбу. Да, у меня была депрессия. Но ни одной мысли о суициде. Я понимаю, что рано или поздно всё вернется на круги своя — стоит только пережить.

Я мечтаю о семье, детях. А для этого нужно жить. Сейчас мне тоже плохо, хуже, чем тогда: будто части меня нет рядом. Возникает вопрос: и как быть в этом случае? Я говорю: каждый решает сам. Я, например, ушла в работу, строю карьеру.

У меня вообще нет высшего образования, не считаю его обязательным. Окончила лишь два курса экономического. При этом тружусь на любимой работе: продаю нефтегазовое оборудование по всей России. Каждый день общаюсь с новыми людьми. И это прекрасно, не думаю, что после смерти есть что-то подобное.

В свободное время рисую, читаю, занимаюсь спортом, встречаюсь с друзьями. Недавно, например, прочитала «Мешок с костями» Дэниела Киза. Обожаю Стивена Кинга. Литература вообще помогает отвлечься: ты будто проживаешь новую жизнь.

В дальнейшем именно работа с психологом и вообще взросление помогли мне научиться справляться со стрессом и эмоциями. Всё оказалось каким-то решаемым

Сейчас понимаю, что мне в тот момент просто нужно было больше времени. Нельзя принимать таких резких решений — это очень эгоистично. Я поняла, что нужно это разъяснять детям, давать им время.

С февраля 2017 года занимаюсь антисуицидальной деятельностью: общаюсь со многими «антикитами», собираю нужную информацию, общаюсь с детьми, если они пишут и просят помощи, отговариваю их от суицида. Это важно, потому что я на своем примере поняла, насколько дети могут быть эмоциональными. Нужно им помогать сбавлять эмоции, разъяснять все тонкости и детали. Ведь жизнь всё равно прекрасна — и важно, чтобы они это поняли.

— Так задалось, что до вуза у меня не было серьезных отношений: к мальчикам я испытывала максимум симпатию. Я никогда не рассматривала своих одноклассников как парней, никогда не искала себе парня. Мне казалось, что в отношениях должна быть романтика.

На втором курсе я познакомилась в чате с молодым человеком. Мы вместе катались на ватрушках, говорили по домашнему телефону, а не ходили в клубы и не пили, как это делали наши сверстники. Он мне казался почти идеалом.

Это было так здорово. Он привлек меня своей необычностью, каким-то шармом. Была романтика. И я влюбилась. Это была моя первая любовь, мои первые самые сильные чувства, позже такое будет только с мужем.

Однако с помощью различных манипуляций бывшая девушка этого парня пыталась его вернуть. И всё очень быстро завертелось, он запутался. Через два-три месяца после знакомства сказал, что ему нужно подумать, выбрать кого-то. Для меня это был удар: мою чистую настоящую любовь будто убили.

Мне не к кому было обратиться. С мамой у нас были, конечно, хорошие отношения, но они всегда были такими семейными. И я знала, что она не поняла бы моего состояния. Ответила бы просто: «Да не переживай, у тебя будет еще куча мальчишек». Возможно, если бы она по-другому со мной общалась, больше меня понимала, попытки суицида не было бы.

К друзьям тоже идти не было желания. Они знали, что мне плохо и поддерживали, но не могли заменить первую любовь. Того парня в то время никто не мог заменить. Я настолько была влюблена, что ничего, кроме него, мне не было нужно.

Для меня это был удар: мою чистую настоящую любовь будто убили

Мы не общались уже около недели, а я всё думала про него: целыми днями плакала, ничего не ела, не пила. Мне было плохо, я думала, что если уже прозвучала такая фраза, то отношений точно не будет. Значит, не будет и нашей любви.

Часто в голову стали приходить депрессивные мысли, мысли о смерти. На меня давило то, что скоро праздники, а я одна. И однажды, когда я проснулась утром 8 Марта, недолго думая, встала с кровати и решила покончить с собой. И попыталась.

Это не было каким-то актом привлечения внимания или криком о помощи. Я не видела другого варианта: это было для меня абсолютно логичным и последовательным действием. Я не знала, как по-другому заглушить эти чувства. Мама нашла меня в комнате, вызвала скорую. Помню, врачам я тогда так осознанно и строго сказала, что не хочу больше жить, что они должны меня оставить.

После этого я провела три долгих дня в реабилитационном центре. Это был такой перевалочный пункт до решения ситуации: на выписку тебя отправят или в психушку. Что происходило уже в больнице, не помню. Большую часть времени я спала, даже не понимала, что могу отправиться в психиатрическую больницу далеко и надолго.

Из того, что помню: 8 Марта все кровати почему-то были заняты девушками. Было жутко, потому что там все пациенты лежали с разной степенью заболеваний: одних привязывали, другие ничего не делали и смотрели в стену. Были решетки на окнах, нас охраняли. Но у меня не было сил даже пугаться.

Это был такой перевалочный пункт до решения ситуации: на выписку тебя отправят или в психушку

Когда через несколько дней приехали родители, я поняла, что им действительно больно от того, что я сделала. Ведь в их представлении это всегда удар по ним, по тому, как они меня воспитали. А здесь же дело не в этом, дело в твоем выборе. Тогда я решила, что не покончу с собой хотя бы из-за родителей.

Я переживала расставание очень долго и в меру депрессивно. Однако мыслей о суициде уже никогда не было: оказалось, что смысл в жизни есть даже без этого человека.

Ко мне часто приезжали друзья. Мы впоследствии гуляли, хотя первое время мне нужно было помогать даже ходить: организм подорвался после стресса. Мы с друзьями общались понемногу — и мне становилось легче. Тогда еще не было любви к жизни, но я уже поняла, что она нужна.

В итоге мне помогла сама жизнь: общение с друзьями, добрые советы родителей, много учебы, много работы. И однажды я пришла в норму. Это не значит, что всё решилось в одно мгновение: мама так и не нашла «нужных ключей», парень не стал встречаться со мной. Жизнь просто продолжилась. И это хорошо.

Мне помогла сама жизнь: общение с друзьями, добрые советы родителей, много учебы, много работы

Сейчас я сама мама дочки. И знаю, что у нее тоже будут первые отношения, первая любовь, которые принесут в ее жизнь какие-то депрессивные нотки. Это неизбежный круговорот жизни. Однако, в отличие от своей мамы, от своей бабушки, я постараюсь вспомнить себя в ее возрасте, вспомнить, что чувствовала, и поддержать нужными словами.

С детьми и подростками вообще нужно как можно больше говорить на их языке. Не в смысле использовать сленг и носить кепки в 40 лет, а в смысле не говорить клише, а объяснять. Важно разъяснить, что в жизни есть столько вещей, от которых можно получать удовольствие, которые они еще не видели: разные страны и как распускаются лилии.

Мне просто повезло, что мама тогда зашла в комнату и меня откачали. Потому что если бы этого не произошло, то сейчас у меня не было бы замечательной дочки, любимого мужа, путешествий. Всего-всего, что делает мою жизнь счастливой. А сейчас я действительно счастлива. И еще очень много лет впереди.

Когда мне было 25, в компании общих друзей я познакомилась со своим будущим мужем. Сейчас он дарит мне самое настоящее женское счастье, мои чувства гораздо сильнее, чем когда бы то ни было. И самое страшное — это то, что я могла всё это потерять.

На мой взгляд, именно постоянное открытие чего-то нового в жизни — это и есть ее смысл. В продолжении жизни, в повседневной радости. Сейчас я в декрете и часто вижу, как мой двухлетний ребенок наблюдает всё в первый раз, замечает даже самые мелкие детали. Недавно она удивлялась тому, как взлетают голуби, а я 29 лет жила и не замечала, как это красиво.

Предрассудки и факты о суициде / КонсультантПлюс

Сознание многих людей заполнено предрассудками о самоубийстве, которые мешают позитивным действиям при выявлении суицидального поведения и не позволяют принимать необходимые меры в отношении суицидального человека. Ниже приводятся наиболее распространенные заблуждения о самоубийстве, неверные выводы, которые вытекают из них, и правильные, истинные факты, проверенные многолетними наблюдениями и подтвержденные специальными исследованиями.

Предрассудок 1: Большинство самоубийств совершается без предупреждения, поэтому невозможно ничего предпринять для его предотвращения.

Факт: Большинство людей подают предупреждающие сигналы о своих реакциях или чувствах из-за событий, подталкивающих к самоубийству. Эти сигналы (или призывы о помощи) могут подаваться человеком в форме прямых высказываний, физических (телесных) признаков, эмоциональных реакций или поведенческих проявлений. Они сообщают о возможности выбора самоубийства как средства избавления от боли, снижения напряжения, сохранения контроля или преодоления утраты. Дети могут оставлять открыто таблетки на столе, тексты стихов о смерти, записки с высказыванием обид и угроз. Взрослые, игнорирующие слова и чувства своих детей, рискуют поплатиться их жизнями.

Предрассудок 2: Говоря о самоубийстве с подростком, можно подать ему идею о совершении этого действия. Поэтому безопаснее полностью избегать этой темы.

Факт: Беседа о самоубийстве не порождает и не увеличивает риска его совершения. Напротив, она снижает его. Лучший способ выявления суицидальных намерений — прямой вопрос о них. Открытый разговор с выражением искренней заботы и беспокойства, вызванного наличием у человека мыслей о самоубийстве, является для него источником облегчения и нередко одним из ключевых элементов в предотвращении непосредственной опасности самоубийства. Избегание в беседе этой темы может стать дополнительной причиной для сведения счетов с жизнью. Риск увеличивается, поскольку, попытавшись обсудить эту тему с одним собеседником и получив отказ, человек почувствует себя еще более одиноким, и проявит в последующем еще меньше энергии в поисках другого человека, способного ему помочь.

Предрассудок 3: Если человек говорит о самоубийстве, то он его не совершит.

Факт: Люди, сводящие счеты с жизнью, обычно перед этим прямо или косвенно дают знать кому-нибудь о своих намерениях. Четверо из пяти людей, намеревающихся покончить с собой, перед смертью в той или иной форме говорят об этом желании с другим человеком. Отказ от серьезного отношения и участия в этих разговорах способствует наступлению смерти от самоубийства. Особую значимость это имеет для детей и подростков. К любой угрозе ребенка уйти из жизни нужно относиться серьезно, даже если эта угроза носит манипулятивный характер. Грань между демонстративно-шантажным и истинным суицидом в подростковом возрасте несущественна.

Предрассудок 4: Суицидальные попытки, не приводящие к смерти, являются лишь формой поведения, направленной на привлечение внимания. Подобное поведение достойно игнорирования или наказания.

Факт: Суицидальные формы поведения или «демонстративные» действия некоторых людей представляют собой призыв или просьбу о помощи, посылаемую другим людям. Если никто не откликнется, то очень легко происходит переход от отчаянного крика о помощи к выводу, что никто уже никогда не поможет и, соответственно, от отсутствия серьезных намерений умереть к отчетливому стремлению покончить собой. Наказание за суицидальное поведение и его оценка как «недостойного» способа призыва о помощи может привести к чрезвычайно опасным последствиям. Наказание нередко производит действие, противоположное желаемому. Оказание помощи в разрешении проблем, установление контакта являются эффективным методом предотвращения суицидальных форм поведения.

Предрассудок 5: Самоубийца определенно желает умереть и будет неоднократно предпринимать попытки, пока не совершит самоубийство. Оказывать помощь таким людям бесполезно.

Факт: Намерения большинства суицидальных людей остаются двойственными вплоть до момента наступления смерти. Очень немногие сохраняют уверенность в своих желаниях или однозначном решении покончить с жизнью. Большинство людей являются открытыми для помощи других, даже если она навязывается им помимо воли. Преобладающее большинство лиц, обнаруживавших суицидальные тенденции в то или иное время своей жизни, находят способ продолжения жизни. Дети, к тому же, не в полной мере осознают конечность смерти, относятся к ней как к чему-то временному. Они думают, что, умирая (уснув ненадолго), накажут родителей или своих обидчиков, а затем воскреснут (проснутся).

Предрассудок 6: Те, кто кончают с собой, психически больны и им ничем нельзя помочь.

Факт: Действительно, наличие психического заболевания является фактором высокого риска самоубийства. Однако многие, очень многие совершающие самоубийство люди не страдают никаким психическим заболеванием. Для них это всего лишь временная ситуация, из которой они не видят другого выхода.

Предрассудок 7: Если человек однажды предпримет суицидальную попытку, то он больше ее уже не повторит. Сама совершенная попытка предотвращает возможность дальнейших суицидальных действий.

Факт: Хотя большинство лиц, совершивших суицидальную попытку, обычно не переходят к самоубийству, однако многие из них повторяют эти попытки. Частота самоубийств у лиц, ранее совершавших суицидальные попытки, в 10 раз выше, чем среди населения.

Предрассудок 8: Злоупотребление алкоголем и наркотиками не имеет отношения к самоубийствам, и даже наоборот: алкоголь и наркотики помогают забыть о проблемах.

Факт: Зависимость от алкоголя и наркотиков является фактором риска суицидального поведения. Алкоголь и наркотики, особенно в состоянии отмены, могут существенно способствовать сведению счетов с жизнью.

Предрассудок 9: Самоубийство представляет собой чрезвычайно сложное явление, помочь самоубийцам могут только профессионалы.

Факт: Причин суицидального поведения так же много, как и людей, проявляющих его. Действительно, поиск общих закономерностей, применимых ко всем людям, показывает, что суицид — чрезвычайно сложное явление. Вместе с тем понимание и реагирование на суицидальное поведение у конкретного человека не требует глубоких познаний в области психологии или медицины. Требуются лишь проявление внимания к тому, что человек говорит, ПРИНЯТИЕ ЭТОГО ВСЕРЬЕЗ, оказание поддержки и обращение за соответствующей помощью. Многие люди погибают в результате самоубийства лишь потому, что им не были предложены или оказались недоступными неотложная первая помощь и поддержка.

Предрассудок 10: Если у человека имеется склонность к самоубийству, то она останется у него навсегда.

Факт. Большинство суицидальных кризисов являются преходящими и устраняются при соответствующей помощи. Однако если эмоциональный стресс продолжается, облегчение не наступает, а помощь не оказывается, то сохраняется риск суицидального поведения. После получения профессиональной помощи человек чаще всего способен возобновить свою обычную жизнь и деятельность.

Предрассудок 11: Самоубийство — явление наследуемое, значит, оно фатально, и ничем нельзя помочь.

Факт: Это сложный вопрос. Действительно, в последнее время ученые интенсивно ищут гены, которые могут иметь отношение к формированию суицидального поведения. Однако наличие некоторой генетической основы не означает, что человеку нельзя оказать реальную помощь, ведь речь идет о поведении человека, которое важно заметить, а после этого обратить на него внимание врачей или психологов.

Почему я хочу умереть? • Звезда

Психиатры считают, что причинами суицида могут быть неудовлетворённость собой, расставание с близкими, появление страхов, потеря интереса в жизни, психические расстройства. Повторные попытки могут говорить о патологии характера, сложной жизненной ситуации и серьёзных психиатрических состояниях. Люди, которые идут на это, чаще всего страдают от душевной боли, находятся в постоянном стрессе. По данным Пермьстата, в 2013 году покончили с собой 947 человек. В 2014 году ушло из жизни 914 человек.

О чем молчат самоубийцы

Понять самоубийц может тот, кто побывал на их месте. Не так давно я знала двух девушек, которые несколько раз пытались свести счёты с жизнью.

История Насти

Моё имя — Настя. Впервые я пыталась покончить с собой в восемнадцать лет. Я купила пачку снотворного и выпила его. Проспала несколько часов, а потом проснулась. Я не могла понять, я до сих пор жива или уже умерла? Мне было очень холодно. Тогда я поняла, необходимо с этой проблемой обратиться к специалисту. Я начала ходить к психологу, через некоторое время встала на ноги. Захотела жить.

Через два года всё повторилось. Я не осознавала, что делаю. Даже не помню, как выпила таблетки, которые мне выписал психиатр. Проспала день, а потом оказалась в больнице. Меня снова спасли.

Через некоторое время показалось, что жизнь возвращается, но потом всё стало только хуже. У меня началась депрессия. Я перестала кушать, плохо спала, а если и спала, то мне снились кошмары. Перестала общаться с друзьями, да и они не рвались со мной поговорить. Не стала замечать то, что происходит вокруг. Не обращала внимания на машины, несколько раз чуть не попала под колеса, но мне было всё равно. Я никого не видела. Забросила университет. Мир перестал существовать. Я полностью ушла в себя.

В тот момент внутри меня появились другие личности. Больше всего я хотела их увидеть вживую. Я боялась остаться одна. Характеры были настолько разными, что я порой путала их, когда они со мной разговаривали. Но временами в голове начинался пинг-понг. Они вопили все вместе. Одна пыталась перекричать другую. Личности только множились, а я начинала сходить с ума. Без них мне было плохо, а с ними ещё хуже.

Я не знала, что мне делать. Я чувствовала, как почва уходит у меня из-под ног. Стала бояться будущего. Я не видела света в конце туннеля. Ненавидела себя, но никому об этом не говорила. В тот момент мне казалось, я могу общаться только с психиатром, она меня понимала. Что я только ей не говорила, какую чушь не несла. Видимо, тогда у меня начала ехать крыша.

Прошло лишь два месяца, а я снова задумалась о том, как покончить с собой. Но на этот раз у меня не было рецепта, чтобы купить таблетки. Но от этой мысли я не отказалась. Постоянно думала об этом, представляла, как все произойдёт. Мне никто не нужен был. Хотела лишь встретиться со смертью. Я перестала её бояться, меня страшила жизнь. Я разочаровалась во всём: в жизни, в учёбе, в парнях, но страшнее всего — я разочаровалась в себе. Перестала бороться, перестала мечтать. У меня не было цели в жизни. Я не понимала, почему некоторые умирают, а я не могу. Так хотела, чтобы это всё закончилось.

Только когда я оказалась на краю пропасти, согласилась лечь в больницу. Там меня держали довольно долго. Сначала превратили в зомби, но потом я стала приходить в себя. Благодаря друзьям, которых обрела в клинике, мне снова захотелось жить. Я поняла, нельзя оставаться одной, иначе снова пойдут срывы.

После больницы начала ценить свободу и жизнь. Я не говорю, что полностью излечилась. Мысли иногда приходят, но я пытаюсь их гнать прочь, занимаю себя, чтобы не хватало времени на глупости. Теперь я боюсь очередного срыва, ведь он может меня снова привести к попытке покончить с собой. Я жалею, что раньше не легла в больницу. Может, можно было бы всего избежать. К сожалению, родные не заметили, что мне плохо, друзья тоже.

История Кристины

Моё имя — Кристина. Впервые я пыталась покончить с собой в шестнадцать лет. Я пила таблетки и резала вены. С каждым разом порезы были всё глубже и глубже. Один раз я дошла вены. Я готова была дальше резать, но меня остановила мама. Через несколько дней я оказалась в психиатрической клинике. Я не раз там лежала. После выписки месяца два мне было хорошо. Я радовалась жизни, а лезвия убирала подальше. Но потом всё возвращалось. Любая мелочь выводила меня из себя. Я снова глотала таблетки, запивая их алкоголем, и резала вены.

У меня была несчастная любовь. Мальчик, которого я любила, совсем не замечал меня. От этого мне было плохо. Я снова резала вены, даже не понимая, что делаю. Мне не было больно. Меня останавливала мама. Если честно, то я очень благодарна ей за это. Сейчас думаю, какой же я была глупой. Зачем я хотела умереть? Как жили бы мои родители после этого. Это на всю жизнь клеймо — дочь-самоубийца. Сейчас я сижу на таблетках, совсем не думаю о суициде. Но я боюсь, что сорвусь, тогда меня уже не спасут.

***

Если друг или родной человек в депрессии или говорит, что ему жизнь не мила, стоит к нему приглядеться. Он тоже может стать очередным самоубийцей. Если первая попытка не удалась, может последовать вторая, третья. Мысли о суициде не исчезают со временем, они только больше растут. В первую очередь родные люди могут помочь справиться с депрессией. Мама всегда будет ближе, чем психиатр. Чтобы помочь человеку, нужно проводить с ним больше времени, заниматься тем, что он любит. Если же это не помогает, то в таком случае необходимо обратиться за помощью к специалистам. Тогда можно избежать очередной смерти.

Ажиотаж с петлей на шее – Власть – Коммерсантъ

&nbspАжиотаж с петлей на шее

       Недавно в американском штате Орегон один из кабельных каналов продемонстрировал видеозапись, в которой подробно рассказывалось, какие таблетки лучше всего использовать, чтобы покончить с собой. Казалось бы, громкий скандал неминуем. Но ничего не произошло. Реклама самоубийств давно стала в развитых странах обычным делом.

       По подсчетам Всемирной организации здравоохранения, каждые 40 секунд на земле происходит самоубийство. Почти 800 тыс. человек в год сводят счеты с жизнью. Тех, кто еще не совершил самоубийство, но уже думает об этом,— в три-четыре раза больше. Недавние исследования, проведенные во Франции, показали, что каждый третий француз готов совершить самоубийство. Казалось бы, французской психиатрии давно пора объявлять чрезвычайное положение. Однако это сообщение прошло практически незамеченным. Как и то, что 160 тыс. человек во Франции ежегодно пытаются покончить с собой.
       Похожая ситуация наблюдается во всех развитых странах. Но об этом мало кто знает. Данные о количестве самоубийств обычно публикуются лишь в специальных справочниках, доступных далеко не всем. А, например, правительство Австралии, одной из самых неблагополучных в суицидальном отношении стран, вообще официально не публикует таких данных. Объясняется это просто: ни одна страна не хочет признаваться в психическом неблагополучии своих граждан.
       
       Первый всплеск самоубийств наблюдается в 15-20 лет. В этом возрасте происходит примерно 20% всех самоубийств. Второй — к 45-50 годам. «Кризис среднего возраста» собирает урожай почти в два раза больший, чем подростковый возраст. Общее количество престарелых самоубийц не так уж велико. Но коэффициент самоубийств на 100 тыс. населения старше 85 лет превышает все мыслимые показатели — 73,6.
       Причины, от которых зависит статистика самоубийств в тех или иных странах, не всегда ясны. Например, социально-экономическое положение в России ухудшается, а в Китае наоборот. Тем не менее по числу самоубийств эти страны — одни из первых. А тихая Финляндия занимает в суицидальной таблице четвертое место. В то же время в Венгрии и Финляндии суицидальная статистика остается без изменений на протяжении более чем сотни лет.
       В последние годы в Европе и США появился так называемый синдром отпускника. Психологи объясняют его тем, что, оказавшись в отпуске, люди просто не знают, чем заняться, и становятся жертвой депрессии, нередко приводящей к самоубийству. Чаще всего это происходит с мужчинами. Женщины вообще накладывают на себя руки в три-четыре раза реже. Зато они в четыре раза чаще совершают демонстративные попытки самоубийства.
       По словам психологов, сам уклад жизни современного человека — уже повод для депрессии. С середины 60-х развитые страны переживают кризис семейных отношений. Большие семьи, где три поколения живут в одном доме,— редкость. Родители и дети теперь живут отдельно и далеко друг от друга. Люди чаще оказываются в полном одиночестве, и в случае неудач утешить их некому. Поэтому первый совет, который дают в кризисных центрах потенциальным самоубийцам, таков — позвоните кому-нибудь. В сущности, все, что нужно будущему самоубийце,— это знать, что его кто-то любит. Именно поэтому неженатые и бездетные мужчины в два раза чаще накладывают на себя руки, чем отцы семейств.
       
       Однако вместо любви и сострадания самоубийце зачастую предлагают выбрать способ собственной смерти. Общества сторонников «добровольной достойной смерти» (вроде Hemlock Society в США) своей основной задачей считают «помощь желающим уйти из жизни с максимальным комфортом». Эти общества публикуют книги, посвященные способам самоубийства, по почтовому запросу посылают несчастным «индивидуальные рекомендации» или размещают в Интернете страницы с описанием способов самоубийства. И если раньше они представляли свою деятельность как исключительно безвозмездную, то теперь занялись коммерцией. Кассета «Final Exit», которая была показана по телевидению в Орегоне, с недавних пор вполне легально продается и стоит $20 (довольно дорого для любительского видео, которое она собой представляет).
       Единственной претензией к этой передаче оказалось то, что показали ее ранним вечером, так что ее могли посмотреть и дети. А они, как известно, могут сделать все что угодно исключительно из любопытства. Самоубийство, совершенное в здравом уме и твердой памяти, более не расценивается американцами как нечто ужасное.
       Однако, несмотря на все более и более спокойное отношение к самоубийствам, общества их сторонников по-прежнему действуют полулегально. Если самоубийство преступлением не считается, то доведение до самоубийства или помощь в его осуществлении караются в большинстве стран. Кроме того, большинство активных членов таких обществ сами пережили тяжелые психологические травмы и поэтому просто одержимы смертью. Как, например, доктор Кеворкян, который в детстве стал свидетелем массовых убийств армян турками. Или основатель Hemlock Society Дерек Хамфри, который стал сторонником «достойной смерти» после того, как помог своей жене покончить с собой.
       Однако, кроме энтузиастов, помочь людям покончить с собой все больше готовы и власти. И как раз тем, кто готов наложить на себя руки в здравом уме,— безнадежно больным старикам. Ведь все большее число людей в мире достигают того возраста, когда медицина бессильна облегчить их страдания. Первыми согласились с возможностью эвтаназии либеральные Нидерланды. В 1993 году там была принята имеющая силу закона инструкция по эвтаназии. Врач может помочь неизлечимо больному пациенту умереть, только руководствуясь ее положениями. В 1996 году подобный закон был принят в Австралии. В 1997 году закон «О добровольном уходе из жизни» был принят в американском штате Орегон.
       Однако государства этого все еще стесняются. Чересчур либеральный орегонский закон был отменен. А голландская и австралийская инструкции требуют выполнения такого количества бюрократических формальностей, что врачу легче отказать пациенту с суицидальными намерениями, чем исполнить его просьбу.
       
ЛЕВ КАДИК
       
       Как кончают жизнь самоубийством в разных странах (%)
       

       
       
Сколько людей кончают жизнь самоубийством в разных странах (на 100 тыс. жителей)
       Венгрия 41,5
       Россия 39,3
       Китай 28,1
       Финляндия 25,4
       Швейцария 25,4
       Австрия 24,7
       Новая Зеландия 24,6
       Австралия 24,3
       Германия 21,2
       Франция 17,6
       Япония 17,8
       Канада 12,3
       США 11,3
       Великобритания 7,1
——————————————————-
       
Как покончить с собой
       В Интернете можно найти подробные описания самых разных способов самоубийства. Вот как выглядят рекомендации, приведенные на одном из таких сайтов.
       
Препарат X
       Дозировка: 20-30 граммов
       Надежность: слабая
       Доступность: можно купить в любой аптеке
       Время: несколько суток
       Не рекомендуется, если есть выбор; смертельные дозы изменяются в широких пределах; может вызвать тяжелое поражение почек вместо смерти. Вызывает шум в ушах и интенсивную рвоту через 10 часов после приема… Медицинская помощь обычно эффективна, так что постарайтесь держаться подальше от больниц… Если эффект не достигнут за 8-12 часов, примите еще одну дозу…
       
Препарат Y
       Дозировка: 20 граммов
       Доступность: можно купить в любой аптеке
       Надежность: средняя
       Время: до двух недель
       Через 10-12 часов после приема вы труп, но смерть наступит через одну-две недели. Медицинская помощь в это время бесполезна (для надежности можно выждать 15 часов), хотя она может облегчить жуткие побочные эффекты (среди которых острый токсический гепатит, острая почечная недостаточность, внутренние кровотечения, аспирационная пневмония, гемофилия). До того как отравление станет фатальным, побочные эффекты невелики… Недостаточная доза вызывает неизлечимое повреждение почек.
       
Препарат Z
       Дозировка: 28 граммов
       Время: около получаса
       Доступность: труднодоступен и дорог
       Надежность: высокая
       Можно вдыхать или выпить с водкой. При вдыхании такой большой дозы возможно сильное носовое кровотечение. Причина смерти — остановка сердца примерно через два с половиной часа. Однако передозировка болезненна и вызывает паранойю и затруднение дыхания…
——————————————————-
       
Как жить дальше
       Наряду с сайтами, пропагандирующими добровольный уход из жизни, в Интернете есть и страницы другого содержания. Вот что может прочитать человек, решившийся на самоубийство, по адресу www.metanoia.org/suicide/.
       
       Я не знаю, кто вы и почему читаете эту страницу… Я могу предположить, что вы в беде и поэтому решили покончить с собой. Если бы это было возможно, я предпочел бы разговаривать с вами лицом к лицу, открыто и честно. Но поскольку это невозможно, придется обойтись этой страницей.
       Я знал довольно много людей, который хотели покончить с собой. Так что я представляю себе, что вы сейчас чувствуете… Я не намерен спорить с вами, надо вам кончать жизнь самоубийством или нет. Я могу только сказать, что, если вы намерены это сделать, значит, вам и правда очень плохо. Вы еще читаете, и это очень хорошо. Я бы хотел попросить вас остаться со мной до конца этой страницы… То, что вы до сих пор живы, говорит о том, что вы сомневаетесь…
       Начните вот с чего: «Самоубийство — не мой выбор; оно происходит, когда боль превышает способности с ней справляться».
       Вот об этом и речь. То, что вы думаете о самоубийстве, не значит, что вы сумасшедший, слабый или истощенный человек. Это даже не значит, что вы действительно хотите умереть. Это значит только то, что вы испытываете боль значительно более сильную, чем та, с которой вы могли бы справиться… Способности выносить боль у разных людей разные…
       Теперь я хочу сказать вам пять вещей, о которых следует подумать.
       1. Во-первых, вам нужно понять: люди справляются с желанием самоубийства, даже если они находятся в таком же ужасном состоянии, в котором находитесь сейчас вы. По статистике, у вас хорошие шансы выжить…
       2. Во-вторых, я хочу предложить вам: дайте себе немного времени подумать… Проведите некоторую дистанцию между тем, что вы чувствуете, и тем, что вы делаете. Даже если это всего лишь 24 часа. Вы уже сделали это, пять минут читая эту страницу. Вы можете продолжать читать ее еще пять минут…
       3. В-третьих, люди часто хотят покончить с собой, чтобы облегчить боль. Помните: облегчение — это чувство. И, чтобы его почувствовать, нужно жить. Вы не почувствуете облегчения, которого так ищете, если умрете.
       4. В-четвертых, некоторые люди будут реагировать негативно на ваше желание умереть. Потому что они или напуганы, или злы…
       Тем не менее есть люди, которые в состоянии помочь вам в этот тяжелый час. Они не будут судить вас, или спорить с вами, или посылать вас в больницу, или уговаривать вас отказаться от ваших намерений. Они просто позаботятся о вас. Найдите кого-нибудь из них. Прямо сейчас… Просить о помощи — совершенно нормально…
       5. И последнее, что я хочу вам сказать: мысли о самоубийстве сами по себе приводят к душевной травме. После того как они проходят, вам нужно продолжать заботиться о себе. Терапия — отличный выбор…
       Теперь, когда эта страница дала вам небольшое облегчение, лучшая помощь, которую вы можете оказать себе сами, это найти того, с кем вы могли бы поговорить… К счастью, первый такой человек не будет последним. Существует довольно много людей, готовых выслушать вас. Пора начать искать кого-нибудь из них.
       А СЕЙЧАС ПОЗВОНИТЕ КОМУ-НИБУДЬ!
———————————————————
       
Самоубийство — это преступление?
       
       Отец Феофан, настоятель храма преподобных Зосимы и Савватия Соловецких. Церковь не отпевает самоубийц, да и хоронят их за погостом. Мы сами не вправе решать, когда прекращать наш жизненный путь. Нам Бог дал жизнь, и только он решает, когда этот путь закончен.
       
       Павел Чухрай, режиссер. Для того чтобы судить или осуждать, надо знать суть. А из-за чего человек решил прекратить свой земной путь, нам никогда известно не будет. Поэтому не стоит никого осуждать. Это их жизнь и их решение.
       
       Владимир Ресин, первый заместитель премьера правительства Москвы. С одной стороны, я понимаю, что это слабые люди, которых сломила судьба или какие-то минутные обстоятельства. Но самоубийца не задумывается о том, что кто-то всю жизнь будет винить себя в его смерти.
       
       Григорий Горин, писатель. Перед Богом — да, преступление. Говорят, чтобы решиться на такой поступок, нужна сила. Но отчаяние — это не вариант силы. Это слабоволие и недоверие к Всевышнему, что выражается самоличным вычеркиванием себя из списков детей Божьих.
       
       Олег Вершинин, зампредседателя правления Росевробанка. Назвать их преступниками я не могу, но не думаю, что кто-то имеет право лишать себя жизни. Даже если на это есть масса объективных причин, всегда существует хотя бы малая вероятность того, что через некоторое время эти причины могут показаться не такими уж существенными.
       
       Адольф Шаевич, главный раввин России. Да, это преступление, и поэтому у нас их не хоронят по обряду, не хоронят на общем кладбище, а хоронят в специальных местах. По ним не читают поминальных молитв, им не дается право на загробную жизнь. Обстоятельства бывают разные — когда неизлечимая болезнь, когда это дело чести, и по-человечески я могу это понять. Но я не понимаю молодых людей, убивающих себя из-за несчастной любви. Не думаю, что из-за этого надо заканчивать жизнь.
       
       Рената Литвинова, режиссер. Это как посмотреть. Подход должен быть строго индивидуальным. Если самоубийство граничит с геройством, как, например, у японских самураев, то лично у меня это не может не вызвать уважения. Как и древнегреческие стоики, которые предпочитали добровольный уход из жизни, когда им грозило рабство. Но если иметь в виду бытовую сторону суицида, то, по-моему, человек совершает моральное преступление, принося боль своим ближним.
       

Подросток покончил с собой во время школьной линейки в Зеленограде

В Зеленограде обнаружили тело 14-летнего подростка в лесополосе рядом со школой. По предварительным данным, семиклассник вышел из дома на праздничную линейку, однако вместо нее отправился в лес и покончил с собой. Мать ребенка рассказала, что ее сына оставили в 7 классе на третий год. Незадолго до трагедии мальчик просил перевести его в коррекционную школу, однако мать хотела, чтобы тот получил качественное образование, и отказала.

В Зеленограде ученик 7 класса покончил с собой перед началом торжественной линейки в школе, сообщают местные СМИ со ссылкой на информированные источники.

По данным местных СМИ, 14-летний мальчик проживал в районе Старое Крюково. Труп подростка в лесополосе рядом с учебным заведением обнаружила случайная прохожая и вызвала полицию. Рядом с телом находился рюкзак со школьными принадлежностями. Правоохранители установили личность погибшего по записям в школьном дневнике и сообщили матери о трагедии.

Как передают местные СМИ, при первичном осмотре следов насилия на теле не обнаружили, это позволяет сделать вывод о том, что ребенок добровольно свел счеты с жизнью. По неподтвержденным данным, правоохранители возбудили Уголовное дело по статье 110 («Доведение до самоубийства») УК РФ.

Портал «365 news» сообщает, что подросток отличался плохой успеваемостью — его мать, работающая педиатром, призналась, что третий год подряд он шел в 7-ой класс.

Она рассказала правоохранителям, что за два дня до начала школьного года сын попросил перевести его в 9 класс коррекционной школы. Женщина отказала, потому что хотела, чтобы сын получил хорошее образование. Мать планировала в этом году нанять для подростка репетиторов, чтобы он мог подтянуть успеваемость. При этом подросток не показал, что сильно расстроен из-за отказа перевести его в спецучреждение.

Как рассказала женщина порталу, 2 сентября он находился в обычном расположении духа. Она предложила подвезти сына до школы на машине, однако он отказался. В последний раз мать говорила со школьником около 8.00, когда тот выходил из дома. Чуть позже ей позвонила классная руководительница мальчика и спросила, почему его нет на линейке. Перед роковым поступком подросток удалил страничку в соцсетях.

Женщина воспитывала сына одна — с отцом мальчика она рассталась в 2013 году. Бывший муж женщины злоупотреблял алкоголем и бил ребенка, и его уход из семьи мальчик воспринял положительно.

Детский омбудсмен Москвы Евгений Бунимович взял ситуацию с гибелью подростка на контроль. Однако пока его аппарат не обладает никакой подробной информацией.

«Информацию об этом мы получили из СМИ. Никаких других данных у нас нет. Поэтому мы ситуацию, естественно, контролируем, запросили соответствующие органы, и, когда они нам ответят, тогда мы уже сможем что-нибудь сказать. Пока что я не могу даже подтвердить эти сообщения», — сказал Бунимович агентству «Москва».

УВД по Зеленоградскому административному округу и Следственный комитет пока также не опубликовали официальную информацию.

В апреле этого года уполномоченная при президенте по правам ребенка Анна Кузнецова со ссылкой на данные СК РФ сообщила, что в 2018 году в России число детских суицидов резко возросло — на 14%. «Если в 2017 году было зафиксировано 692 детских суицида, в 2018 — 788», — отметила она.

По мнению Кузнецовой, этот показатель говорит о том, что российские дети предоставлены сами себе, и «проблемы, которые их волнуют, не волнуют никого».

Кузнецова рассказала, что 44% московских подростков не имеют целей в жизни и ничем не интересуются. Они либо гуляют по городу, либо проводят время в интернете, судя по данным исследования аппарата детского омбудсмена. Летом у детей появляется огромное количество свободного времени, которое им нечем заполнить, и они еще чаще идут на преступления, либо разочаровываются в жизни, отметила уполномоченный по правам ребенка.

В большинстве случаев суицид становится результатом двойного воздействия со стороны родителей и учебных заведений. Дети ищут способ избавиться от проблем, эмоционально разрядиться и решают покончить с собой, пояснил «Газете.Ru» детский суицидолог Центра экстренной психологической помощи Геннадий Банников.

«Проблема мне видится том, что сейчас все больше и больше требований к детям со стороны образовательных учреждений. Повышаются требования и со стороны родителей, которые хотят от подростков того, что они зачастую сделать не могут — даже на физиологическом уровне. Например, с самого раннего возраста уже начинают отдавать их в секции и кружки, которые дают большую нагрузку», — сказал эксперт.

Подросткам необходимы доверительные отношения с родителями: если они не видят интереса к своей жизни со стороны взрослых, то впоследствии и сами теряют его. «Дети могут страдать годами, в то время как до этого нет никому дела. Им некуда обратиться, не с кем поговорить о том, что их волнует», — отметил Банников.

«Государство не имеет права принуждать жить»

«Суицид не может быть предметом морализирующей оценки»: эксперт в области этики Альберто Бондольфи (Alberto Bondolfi). akg-images

Жаклин Женкель (Jacqueline Jencquel) назначила дату собственной смерти: она уйдет из жизни в январе 2020 года, в возрасте 75 лет, в добром здравии и при содействии швейцарской ассоциации помощи при суициде Lifecircle. История этой вполне живой и очень симпатичной пожилой дамы подбавила на днях в Швейцарии масла в огонь дебатов на тему добровольных самоубийств. 

Этот контент был опубликован 11 октября 2018 года — 11:00
11 октября 2018 года — 11:00